121 
– «Сосновая шишка»! – наконец смог вклиниться я в этот хвастливый монолог.
– Что ты сказал?
– Санаторий «Сосновая шишка».
– Да, такой есть у меня в списке. Так вот, я послал запрос...
– Ничего не нужно больше посылать. Нужно брать людей и ехать туда. У вас же есть люди?
– Ну да, – опешил Чехов. – Могу достать пару десятков. А откуда ты знаешь, что это именно там?
– У меня свидетель имеется. Надежный.
– Ладно, Ладыгин, жди меня и моих парней.
Что мне нравилось в Чехове, так это его привычка быстро реагировать, без лишних вопросов.
* * *
Картина была та еще. Санаторий окружен патрульными машинами с мигалками, на капот каждой опирается крепкий парень из ОМОНа с «АКМ». Все, как в кино.
Чехов стоял с развевающимися на холодном ветру волосами и орал в мегафон:
– Здание окружено! Любая попытка оказать сопротивление будет подавляться немедленно! Нам нужен ваш директор – Козлов. Пусть выходит немедленно, с поднятыми руками!
Через некоторое время из здания вышел какой-то человек и стал размахивать над головой кухонным полотенцем, как поднятым флагом.
Мы дождались, когда он приблизится.
– Это он? – спросил я у Чехова.
Тот покосился на фотографию, достав ее из-за пазухи:
– Что-то не похож. Хотя, если он владелец этого санатория, то мог и пластическую операцию сделать – для пущей конспирации.
Человека между тем схватили и привели к нам. Он был ужасно напуган и совершенно не соответствовал моим представлениям о негодяях и директорах.
– Господа, я от всего нашего коллектива убедительно прошу – выключите ваши ужасные лампы и не пугайте наших клиентов криками. Вы просто не представляете, какая нас всех ждет выволочка. Мы просто останемся без работы! – начал лепетать он.
– Где Козлов?
– Господина директора нет.
– Где же он? – орал Чехов.
– Никто не знает. Он был утром, а теперь, видимо, уехал.
– А кто есть из руководства?
– В том-то и дело, что нет никого. Заместитель улетел сегодня с англичанами. Старший хирург тоже уехал. Разъезжайтесь, ради бога! – снова запричитал человек.
– Ладно, – проворчал Чехов. – Разберемся. Ребята, посадите его в машину. Приготовиться к захвату здания!
Не успели наши бравые парни привести себя в состояние боевой готовности, как сверху раздался нарастающий стрекочущий звук. Все подняли головы и увидели, как на площадку перед зданием садится маленький вертолет.
Из вертолета выпрыгнул высокий осанистый человек и пошел прямо к нам. Он подошел к машине и жестом пригласил Чехова следовать за собой. Они удалились и под грохот вертолета стали о чем-то разговаривать. При этом незнакомец сурово хмурился и говорил одними губами, не меняя выражения лица. Чехов же о чем-то горячо с ним спорил и отчаянно жестикулировал. Наконец незнакомец сделал отрицательный жест и, повернувшись к Чехову спиной, зашагал обратно к вертолету.
Когда вертолет взмыл в небо, Чехов повернулся и медленно побрел к кольцу машин. В его осанке появилась какая-то обреченная сутулость, а в глазах померк азартный блеск. Он подошел к машине, взял мегафон и зло проорал:
– По коням, ребята! И – по домам.
Повернувшись ко мне, сказал:
– Так я и знал! Продажные шкуры, бля! – И сплюнул в снег.
Сев в машину, мы отъехали от санатория подальше, и там, нервно куря и морщась от покалываний в желудке, Чехов объяснил мне, кто был этот человек и что он хотел.
Оказалось, что вертолет принадлежит Федеральной службе безопасности, а человек этот – порядочная фээсбэшная шишка. Он просто и доходчиво объяснил Чехову, что поднимать шум вокруг этого заведения не следует, иначе... В общем, гоняться за преступниками можно сколько угодно, но в зону отдыха влиятельных лиц заезжать больше не надо.
Чехов на чем свет стоит крыл коррумпированное начальство, продажных ментов и «эту гребаную страну».
– Ладно, Юрий Николаевич, оставьте. Здесь все равно уже никого нет. А ловить преступников нам же не запретили. Так что – не вижу поводов для отчаяния. Нужно продолжать заниматься своим делом.
– Да их, сук, всех надо было в этом гадючьем гнезде передавить, чтобы не плодились!
– Как-нибудь в другой жизни, Юрий Николаевич.
ГЛАВА 32
Если кто-то думал, что одно явление архангела на вертолете способно вызвать в бывшем полковнике почтительный трепет, то он глубоко ошибался. Не успел стихнуть грохот пропеллера, как Чехов уже сориентировался и продолжил свое дело.
121 
