29 
– Заспались, батюшка? – осведомился он тоном, который священнику совсем не понравился. – Надеюсь, после трудов праведных? Или не спалось ночью, дела какие были?
Эти намеки были совсем уже откровенные. Намеки на что?
– Я прошу вас, отец Василий, пройти со мной, – уже серьезным голосом и неожиданно нахмурившись предложил участковый, – срочно.
– Что стряслось?
– Узнаете, – коротко ответил Белоусов.
Когда милиционеры разговаривают таким тоном, то лишние разговоры неуместны. Отец Василий понял, что случилось что-то из ряда вон выходящее, поэтому оставил все попытки что-либо выяснить и поспешно стал одеваться. Белоусов задумчиво курил на веранде и молчал.
Наконец, отец Василий облачился и последовал за участковым. Как только они повернули на улицу, священник сразу все понял. У забора лежало человеческое тело, а около него суетились люди в милицейской форме. Можно было не сомневаться, что там лежал труп. И хотя издалека рассмотреть, кому он принадлежит, было нельзя, отец Василий догадался, кто это может быть. Или Гусев, или Пашутин. Других причин такого поведения участкового просто не могло быть. Кто-то из тех, кто портил жизнь священнику на протяжении всего последнего времени.
«Он что, идиот? – подумал отец Василий об участковом. – Не меня же он подозревает?»
Когда подошли ближе, священник увидел милиционера в синей форменной куртке с надписью на спине «Водная милиция». Теперь понятно, почему оперативная группа с экспертом-криминалистом появилась так быстро. По Лене из райцентра добраться можно раза в два-три быстрее. Но эта мысль прошла мимо, как второстепенная. На земле в неудобной позе лежало тело Гусева. В том, что он мертв, сомневаться не приходилось. Затылком тело лежало на массивном камне, вросшем в землю. Земля вокруг головы пропиталась потемневшей уже кровью.
– Ну, что? Доигрались, ловцы человеческих душ? – послышалась за спиной язвительная фраза.
– Павел Борисович, не сходите с ума, – хмуро ответил священник. – Подозревать священника в убийстве, по крайней мере, нелепо.
– Разберемся, – заверил участковый. – Советую вам до особого разрешения не выходить из дома. Вас допросит следователь, а там… видно будет.
– Я что, арестован? – ухмыльнулся отец Василий.
– Нет, но задержать вас и посадить в свой изолятор в опорном пункте я могу всегда. Особенно если возникнет подозрение, что вы пытаетесь скрыться.
– Вот что, Павел Борисович, – спокойно заявил священник, – я официально вас заверяю, что ни прямо, ни косвенно к этой смерти отношения не имею и иметь не могу. Считайте, что ваших намеков и предупреждений я не слышал. Хотя можете прямо сейчас сажать меня в ваше узилище, потому что у меня в храме служба и я намерен туда отправиться. – Шагнув ближе, отец Василий прошептал участковому в лицо: – Не позорьте себя перед народом подозрениями в адрес священника. Это слишком напоминает ситуацию 20-х годов, когда священников обвиняли во всех грехах смертных, вплоть до антигосударственной деятельности. Вы просто не знаете, что такое быть священником.
После этих слов отец Василий повернулся и зашагал в сторону храма. Надо будет, на допрос его вызовут.
Ближе к окончанию службы отец Василий увидел стоявшего у входа в храм участкового. Священник не ошибся – Белоусов в самом деле пришел за ним, чтобы пригласить на допрос к следователю.
Следователь был уже немолодой седеющий мужчина. Он сидел в опорном пункте за столом Белоусова, обложившись бумагами. Увидев входившего в кабинет священника, следователь поднялся и жестом пригласил присаживаться.
– Надеюсь, мы вас не сильно оторвали от службы, отец Василий? – спросил мужчина. – Меня зовут Александр Сергеевич Кириенко, следователь районной прокуратуры.
– Давайте без дежурных фраз, – предложил священник. – Это что, убийство?
– Почему вы так решили? – с интересом спросил Кириенко.
– Участковый Белоусов откровенно на это намекал сегодня утром, когда поднял меня с постели.
– Ну-у, это он того, – неопределенно покрутил в воздухе пальцами следователь. – Видите ли, отец Василий, ситуация такова, что отдаленный участок, каковым является ваше село, знает лучше всех именно участковый милиционер. Пока следствие само не разобралось во всех нюансах этого дела, нам невольно приходится прислушиваться к рекомендациям именно участкового. Он ведь знает людей, взаимоотношения, чем живет село. Согласны?
29 
