51 
– Не косись, я себя в руках держу. Это так, за встречу пригубить. Если хочешь, так я вообще могу не пить.
– Смотри, Афанасий Петрович, – покачал головой отец Василий, – не хочу я, чтобы ты опять сорвался.
– Представляешь, – доверительно заговорил Рогов тихим голосом и покосился на соседнюю комнату, где спал гостивший у него сын, – не тянет ведь. И праздники бывают, и на работе отмечаем, а не тянет. Выпью рюмку, поем хорошо – и все.
– Ну и славу богу, – покивал головой священник. – Только не искушать бы!
– Да как хочешь, – махнул рукой Рогов. – Я ведь не к тому. Во мне на шестом десятке как будто другой человек народился. Раньше пустота какая-то внутри была, отрешенность. Один как перст в селе, без жены, без сына. На работе неприятности. А тут как глаза открылись! Знаю – спорить будешь, но и твоя заслуга в этом есть.
Говорили в ту ночь много, вспоминали. Отдельно Рогов рассказал, как недавно Белоусов заявился в Управление и требовал от начальства поспособствовать аресту священника в Верхнеленском. Хорошо, что отец Василий догадался ему, Рогову, позвонить и предупредить о сложившейся ситуации. Теперь Паша Белоусов совсем другой человек, всем рассказывает, какой у него на участке боевой священник живет.
Немного помечтали о рыбалке с хорошей ухой, когда Рогов через месяц будет в отпуске и приедет в село с сыном Олегом. Рассказал отец Василий и про жену, о здоровье, которое не позволяет ее сейчас перевезти сюда, в Якутию.
Невыспавшийся и квелый, отец Василий кемарил на переднем сиденье, под тихую музыку из автомобильного приемника. Коля поглядывал на священника и ухмылялся, думая, наверное, что ничто человеческое и священникам не чуждо.
Когда свернули на грейдер, то стало совсем не до сна. «Уазик» прыгал и скакал на неровностях дороги, и приходилось держаться за ручку на передней панели. Стряхнув остатки сна, отец Василий стал расспрашивать Николая о его воинской службе. Водитель охотно рассказывал о забавных случаях, о том, как ему предлагали остаться в армии по контракту, но он отказался, потому что это все не для него. Да и денег в армии много не заработаешь. Мечта у Николая была со временем открыть ремонтную автомобильную мастерскую, или, как их сейчас называют, СТО.
Дорога то ныряла в распадки, то взбиралась вверх, и из машины было видно огромное бескрайнее зеленое море с волнами сопок. Душистый ветер задувал в открытую форточку пассажирской дверки, неся запахи лесных трав, болотной прелости и хвои.
Звук выстрела, на который отец Василий и не обратил бы внимания, был едва слышен. И то благодаря тому, что ветер дул как раз с той стороны, где стреляли.
– Вон он! – неожиданно крикнул Николай и стал тыкать пальцем куда-то вперед и в сторону.
– Кто? – не понял священник.
– Да медведь же! Вон распадком кинулся. Кто-то его гоняет там. Браконьеры, тудыт их! Лицензии на медведей в этом году еще не выдавали, это я точно знаю. Не иначе городские безобразничают, начальство какое-нибудь. Никого не боятся!
Внутри у священника что-то сжалось от предчувствия. Он повернулся к водителю и спросил:
– Ты точно видел, что это медведь?
– А то кто же? – пожал парень плечами. – Кому еще с перепугу так шеметом по кустам кидаться? А что?
Неожиданно Николай нахмурил лоб и, пригибая голову к рулю, стал осматриваться вокруг.
– Вообще-то тут медведей отродясь не было, – задумчиво проговорил он. – Тут до нашего села километров сорок-пятьдесят, да и дороги они боятся. Это я еще с детства помню, как охотники рассказывали. Наши когда на медведя собирались, то вон туда, аж за Медведку, ходили, на север. Там на перекатах медведь любит рыбу ловить.
– Стой, Коля, – велел священник и прикрикнул, когда водитель удивленно посмотрел на него, но лишь притормозил машину. – Остановись, я сказал!
Николай послушно нажал на тормоз и притер машину к придорожным кустам.
– Глуши мотор, Коля, и слушай меня, – велел отец Василий. – Это был не медведь. Я не охотник и вырос не в тайге, но это был точно не медведь. Вспомни, как медведь бегает! А то, что в кусты после выстрела бросилось, было весом в три раза меньше и гораздо юрче. Я бы сказал, что это олень, но оленям в такой чащобе делать нечего. Забрести туда мог только человек. Сейчас ты меня высадишь и полетишь в село к нашим милиционерам. Если их нет, то к Прокопенко. Запомни место, где меня высадил. Отсюда пусть и начнут прочесывать. Охотники тропы лучше знают, они подскажут.
51 
