очень нудно 
39 
Китаец спрыгнул на расчищенный от снега асфальт, дождался, пока сержант закроет дверцу, следом за ним поднялся на крыльцо и вошел в квадратный вестибюль. Справа, за большим стеклом, располагался дежурный, напротив стояли три скрепленных меж собой деревянных кресла с откидными сиденьями. Майор кивнул дежурному, тот отпер еще одну дверь, и Китайца завели в коридор рядом с дежуркой. Сержант с ефрейтором остались за дверью, а майор вошел вместе с Китайцем. Одна из стен коридора была сварена из толстых арматурных прутьев. В этой своеобразной клетке стояли две деревянные скамьи, на которых сидели и лежали несколько сомнительного типа личностей, ожидая своей участи.
– Вынимай все из карманов, – приказал дежурный.
Китаец выложил на покрытую грязной клеенкой тумбочку сигареты с зажигалкой, ручку и записную книжку, лицензию частного детектива и разрешение на ношение оружия, портмоне, связку ключей: от машины, квартиры и офиса, и еще несколько мелких вещиц, после чего дежурный похлопал его по карманам и отпер дверь камеры.
– Заходи.
Решетчатая дверь захлопнулась за Китайцем, майор ушел куда-то в дальний конец коридора, а дежурный – в свою каморку.
Обитатели клетки задвигались, с интересом поглядывая на худощавого, интеллигентного вида человека, который, ни слова не говоря, пересек камеру и сел на край скамьи у забранного решеткой окна. Оконное стекло было закрашено серо-голубой краской, пропускавшей минимум света. Под потолком горела тусклая одинокая лампочка. Из приоткрытой форточки сильно дуло. Китаец поднял воротник куртки и прижался спиной к стене.
У противоположной стены, по диагонали от Китайца, сидел костлявый человек туберкулезного вида. У него было длинное заостренное книзу лицо со впалыми щеками. Казалось, что он не ел несколько недель и высох так, что кожа обтягивала кости.
– За что? – спросил он хрипловатым голосом, поигрывая носком дорогой туфли.
Остальные трое – парнишка лет пятнадцати в джинсовой куртке, синюшного вида мужик в годах, к которым он подсел, и крепыш лет двадцати, с кепочкой на голове, развалившийся на лавке рядом с туберкулезником, – затаились, предчувствуя развлечение. Китайцу было не до разговоров. Он не витал в облаках и не строил относительно обитателей подобных заведений никаких иллюзий. Танин был занят собственными мыслями и просто не обратил внимания на брошенный в его сторону вопрос.
– Ты что, глухой? – произнес туберкулезник уже громче.
«Интересно, Лиза уже нашла Игоря? – думал Китаец. – Если нашла и он уже начал действовать, можно рассчитывать, что меня не продержат здесь слишком долго. Хотя, – рассуждал он, – по крайней мере, здесь можно спокойно обмозговать ситуацию».
Он снова не отреагировал на адресованный ему вопрос. Туберкулезник кивнул головой крепышу:
– Митяй.
Крепыш сидел как раз напротив Китайца. Их разделяло три-четыре шага. Парень в кепке сделал эти несколько шагов и присел перед Китайцем на корточки.
– Ты что, – с ядовитой улыбочкой спросил он, – случаем не болеешь? Может, доктора?
Увидев сквозь полуопущенные веки широкую небритую физиономию, Китаец открыл глаза.
– Спасибо, я здоров, – кивнул он.
– Нет, мне кажется, что у тебя что-то болит, – с издевкой в голосе произнес Митяй, выпрямляя ноги.
– Ты что, – Китаец поплотнее запахнул куртку, – не понял?
– О! – воскликнул Митяй, оглядываясь на своего приятеля. – У нашего чукчи, оказывается, есть зубки.
Он хотел было ударить Китайца по лицу, но тот перехватил его руку, вывернул запястье и, подняв вверх, легонько оттолкнул от себя. Митяй, взвыв от боли, отлетел к стене и приземлился на свое место на лавке, ударившись головой о стену.
– Ну, блин, кранты тебе, – он потряс головой и с грозным видом снова пошел на Китайца.
Туберкулезник тоже поднялся и поспешил ему на помощь. Сидевший рядом с Китайцем алкаш отодвинулся в сторону, потеснив паренька в джинсовке.
Видно, парень взял когда-то несколько уроков карате, потому что попытался ударить Китайца ногой с разворота. Китаец чуть отстранил голову, кистью правой руки проводил ногу Митяя, придавая ей ускорение, а потом резко потянул на себя. Парень оказался на полу. Раздался грохот, словно самосвал свалил пачку кирпичей россыпью. Туберкулезник, видя, что не на того напали, в нерешительности остановился. Он помог подняться охающему Митяю и вместе с ним вернулся на лавку.
Китаец, не придав инциденту особого значения, вновь углубился в свои мысли.
39 
