очень нудно 
79 
— Прекрати.
— Ладно. Хочешь посмотреть на драгоценности его жены?
— Нет. Не хочу.
— Понятно. Кстати, очень средненькие камешки. У меня есть интереснее. Тут где-то антикварная брошь была, с изумрудом, середина девятнадцатого века, такую огранку сейчас не делают…
— Это не сейф, а музей.
— Это банк, — сказал Знаев. — Мой банк. У тебя образование экономиста, ты должна знать, что банки условно делятся на два типа… Какие?
Алиса пожала плечами.
— Что, не помнишь? У тебя ведь были пятерки по всем предметам, я видел твой диплом…
— Можешь считать, что мне стыдно.
Знаев тяжело вздохнул.
— Банки бывают инвестиционные и сберегательные. Сначала я хотел делать инвестиционный банк. Очень хотел. Я молодой был. Быстрый. Очень. Не спал неделями. Все собирались с силами — а я уже делал. Все боялись — а я лез башкой вперед. Никто ничего не знал — а я знал все. Как, где, почем, у кого какой интерес — все! Мечтал играть на фондовой бирже. Андеррайтинг, арбитражные сделки и так далее. Видел себя таким Майклом Милкеном. Или Иваном Боэцки. Даже их портреты повесил. Вырвал из книжки «Алчность и слава Уолл-Стрит»… Очень меня это увлекало. Акции, графики, технический анализ. Быки, медведи. Внизу купил — вверху продал, прибыль зафиксировал и вывел на Каймановы острова… Нет и не будет на белом свете ничего интереснее, чем покупать и продавать деньги. А потом… — Знаев подбросил в воздух запаянные в пластик сто тысяч, — потом оказалось, что наша родная фондовая биржа — совсем не Уолл-Стрит. Когда я начинал, в девяносто втором, народ там в основном в буфете зависал. Ведущий вел торги и периодически покрикивал: «Потише там, в буфете!» Однажды я посмотрел на их самодовольные нетрезвые морды и решил, что ноги моей больше не будет в этом бардаке. И потом уже строил банк строго сберегательный, по швейцарскому образцу. Небольшое предприятие, для своих. Бронированный подвал, минимум персонала, вся крупная клиентура замыкается сразу на меня…
— Послушай, — напряженным голосом, но вежливо, перебила рыжая. — Скажи честно, зачем ты меня сюда привел?
Знаев несколько смешался.
— Я думал, тебе будет интересно. Ты ведь не каждый день видишь перед собой одиннадцать килограммов червонного золота? С клеймами государственных банков восьми стран?
— Нет. Не каждый день.
— Ах, «не каждый». Понятно.
— Ты не боишься?
— Чего именно?
— Мы едва знакомы. Ты не боишься показывать мне все это?
— Нет, — мгновенно ответил банкир. — Не боюсь.
— Я могу кому-нибудь проболтаться.
— Ты не проболтаешься.
— Откуда ты знаешь?
— Знаю, — сказал Знаев. — Я давно решил, что ты обязательно должна все посмотреть.
— Давно — это когда?
— В четверг, — еще быстрее отреагировал банкир. — Около трех часов дня. Когда первый раз тебя увидел. Как увидел — так сразу и решил. Вот, думаю, именно ей я покажу, ради чего полжизни угробил…
— Зачем? Зачем я должна видеть то, ради чего ты потратил полжизни?
Как ей объяснить, лихорадочно подумал он. Я что, выбрал не ту обстановку? По-моему, обстановка самая располагающая. Что может быть лучше, чем объясниться с женщиной в собственной сокровищнице? Остается только подобрать точные слова. Сформулировать, чего я хочу.
Вот только одно плохо: я даже сам себе еще ничего не сформулировал.
— Видишь ли… — Он прокашлялся. — Здесь сосредоточено все самое дорогое. Плоды усилий. Не только моих. Тысячи людей много лет работали, мучились, страдали, ночами не спали… Воровали и обманывали… умирали… убивали других… Ради того, чтоб обратить свои страсти вот в это.
Он обвел руками полки.
— Теперь это все доверено мне. Это — ГРУЗ. Я его тащу. Мне тяжело…
Не то, не то! — пролетело в голове. Ты что, собираешься ей жаловаться? Она живет в квартире с окнами на помойку, она тратит три часа в день на дорогу до работы и обратно — а ты, благополучный, обитатель поместья в пять гектаров, привел ее в свои закрома, набитые золотом, и теперь намерен жаловаться?
— Извини, — сказал он тихо. — Наверное, мы зря сюда пришли.
— Ты хотел что-то сказать. И не сказал…
— Я все сказал. Пойдем. Здесь низкий потолок. Я не люблю низкие потолки.
— А что ты любишь? — спросила рыжая, не трогаясь с места.
Знаев с ненавистью оглядел богатства.
— Наверное… я должен сейчас сказать, что я люблю — тебя. Но это будет не совсем честно. Я черствый, я почти ничего не чувствую. Мне сорок один год. Я — опасный сумасшедший. Видишь — ты не возразила! Значит, уже поняла… Я безумец, Алиса. Богатый и очень энергичный. Я сказал бы тебе: «Будь со мной», — но я так не скажу. Боюсь. За тебя. Я уже изуродовал жизнь одной хорошей женщине. С тобой может произойти то же самое. Ты мне нравишься. Ты меня полностью устраиваешь. Ты молодая, веселая, умная. С тобой легко. Я бы хотел… — Банкир окончательно смешался. — Очень хотел… Но не могу. Вернее, могу, но не буду… мне без тебя плохо. Не то чтобы плохо, мне всегда не плохо и не хорошо, а так… Я ж богатый, я в порядке… Но с тобой мне гораздо лучше, чем без тебя…
79 
