очень нудно 
46 
Когда Анне исполнилось семнадцать лет, она сделала открытие, в корне изменившее основы ее миропонимания. Как-то раз в общественной бане в очередную пятницу (по субботам в единственную баню на селе ходили мужики) она заметила, что очень отличается от своих преждевременно расплывшихся и потерявших всю привлекательность юности сверстниц и почти не отличается от героинь «мыльных» сериалов, если снять с них бриллианты, дорогие шубки и умопомрачительные вечерние платья. «Это самое главное, – размышляла Анна, разглядывая себя в темном покосившемся зеркале в сыром вестибюле бани. – То, что получили от матушки-природы телевизионные женщины, досталось и мне. Не хватает только дорогих нарядов, шикарных автомобилей и темноглазых красавцев…» Исправить это досадное недоразумение в родной деревне не представлялось возможным.
Единственный завидный жених – сын председателя – был почти с младенчества оккупирован назойливыми поклонницами и уже в шестнадцать лет вынужден был жениться на ненароком забеременевшей от него двадцатидвухлетней доярке Маше.
Других достойных кандитатов в деревне не было. Более или менее здравомыслящие парни уехали в город. Дома остались только наследственные алкоголики и совсем никчемные отпрыски пастухов и навозозаготовщиков, у которых месячный заработок частенько не превышал цены автобусного билета до районного центра.
Анна после окончания школы решила продолжать учебу в городе. Родители собрали ей денег на дорогу и с огромным трудом устроили в общежитие политехнического института.
Денег на карманные расходы Анне не полагалось. Раз в месяц отец передавал со знакомыми продукты, а стипендии – когда она еще получала стипендию – Анне не хватало даже на элементарные гигиенические нужды.
Еще в школе Анна поняла, что блестящими умственными способностями она не обладает, поэтому ко второму курсу ей расхотелось постигать тонкости политехнических наук – чего зря терять время, если на этом поприще успехов она не добьется.
Живя в городе, Анна сделала второе свое открытие.
Мужчины, которых она встречала на улице, в общежитских коридорах, вели себя несколько иначе, нежели хорошо знакомые ей с детства деревенские парни – гогочущие ей вслед и отпускавшие шуточки, которые, наверное, были в ходу еще в годы мрачного средневековья. Мужская половина городского населения обращала на Анну гораздо больше внимания, чем на многих ее сверстниц, а преподаватели-мужчины выделяли ее из общей массы студентов и на зачетах ставили отличные отметки, не особенно даже вслушиваясь в ее ответ. И скоро восхищенные взгляды городских ловеласов уже не смущали Анну, а добавляли ей уверенности в том, что единственное оружие, с помощью которого она может добиться того, что с самого рождения имели незабвенные телевизионные красавицы, это ее внешность.
Анна давно заметила, что совсем не похожа на многих окружающих ее девушек и женщин, а когда, обучаясь на первом курсе политехнического института, на странице учебника истории увидела старинный портрет какой-то средневековой дамы, то поразилась удивительному сходству своего лица с гордым профилем, запечатленным на древнем холсте неведомым художником.
Под портретом Анна прочитала подпись – «Куртизанка французского короля Генриха…». Непонятное слово «куртизанка» показалось Анне загадочным и манящим отображением того, о чем она мечтала с детства. Когда она на одной из лекций попросила старенького преподавателя истории объяснить значение этого слова, он неизвестно отчего замялся и пустился в пространные рассуждения о том, что великих мира сего часто губят не происки их политических противников, а собственные человеческие слабости.
Из этих рассуждений Анна мало что поняла, но в перерыве после лекции однокурсницы все ей объяснили. В этот день Анна сделала третье и самое великое свое открытие: как оказалось, все то, что у нее в деревне обозначалось кратким и емким словом «блядство», можно назвать по-другому. И если доярку Машу, которая после своего двадцатилетия внезапно перестала соглашаться на бесконечные предложения деревенских парней сходить с кем-нибудь из них за амбар, либо на сеновал, либо на речной берег «посчитать звезды», что она раньше делала охотно и практически бескорыстно, и, решив наконец устроить свою жизнь, женила на себе малолетнего сына председателя, – если эту хорошо знакомую Анне доярку Машу из родной деревни трудно было назвать «куртизанкой», то назвать «блядью» даму со старинного портрета было совершенно невозможно.
46 
