84 
Священник задумался. Склонять женщин на такую авантюру было безответственно, но и оставаться на острове нельзя. В том, что люди Виталия Сергеевича произведут самое детальное прочесывание местности, он не сомневался ни секунды. Но кое-что отец Василий предложить мог: когда-то давно ему довелось исследовать этот остров достаточно подробно.
– Тогда не будем терять времени, – вздохнул он. – Пошли в камыши. День пересидим, а там видно будет…
* * *
Все так же скрываясь в ивовых дебрях, они миновали кафе и турбазу «Энергетик», тщательно, десятой дорогой, обошли место, где лежало бездыханное тело Гравера, пересекли небольшой открытый участок и оказались в зоне дикого пляжа. Здесь бесчисленные песчаные площадки чередовались со столь же бесчисленными зарослями шиповника, краснотала и камыша, а народ встречался все реже и реже.
Они успели наткнуться на пляж с десятком совершенно голых людей самого разного возраста, спугнули пять или шесть юных парочек, как на грех, в самый неподходящий момент, осторожно миновали четверку сосредоточенно играющих в карты татуированных парней, и в конце концов приятный мелкий песочек закончился и потянулись топкие, гнилые места.
Женщины, то и дело наступающие на что-нибудь скользкое и противное, стали повизгивать, но мужчинам сразу полегчало: в таких дебрях и отсидеться можно: народу нет, а значит, и растрепать о них никто не сможет…
– Слышь, Андрей Макарович, а почему он сказал про Мещерякова? – вспомнил предсмертные слова Гравера Санька.
– А я знаю? – отозвался Макарыч. – Погнал, наверное, или куражился.
– Нет, – не согласился с ним священник. – Ты его глаза видел?
– И что?
– Он не лгал. Перед смертью вообще крайне редко лгут. А он знал, что умирает…
– Граверу солгать, как два пальца… облизать, – вздохнул майор. – Хотя, если честно, я Мещерякову никогда не верил, скользкий тип…
– Мещеряков, конечно, зануда, – согласился Санька. – Но чтобы заказать милиционера? Нет, здесь что-то не так…
Они дружно, один за другим погрузились в теплую воду и побрели сквозь водоросли и осоку. Женщины стали взвизгивать чаще.
– По-любому расспросить его надо, – вздохнул Макарыч, с полминуты помолчал и добавил: – Ох, не нравится мне, когда менты друг другу глотки норовят порвать да еще по наводке братвы!
Все молча согласились.
Они шли около сорока минут, пока бесчисленные, примыкающие к Песчаному островки не закончились, а впереди не остались только бескрайние камышовые заросли.
– Ну что, мужики, привал? – бодрячески предложил Роман Григорьевич.
– Какой привал?! – возмутились дамы. – Мы что, так и будем по самую грудь в воде стоять?
– Рано привал делать, – покачал головой священник. – Тут немного дальше еще один островок есть. Там и встанем.
На него посмотрели с явным недоверием, но отец Василий знал, что говорит. Там впереди действительно был еще один, совсем небольшой островок, если не смыло паводком… Но главное заключалось не в этом. Священник отчаянно боялся, что если уж они сюда вместе с женщинами добрались, то ребята из облУВД тем более доберутся… А им нужно было действительно надежное убежище.
Отец Василий сделал знак, чтобы его подождали, и пошел вперед.
«Мещеряков… – пытался вспомнить он. – Что я про него знаю? Руководит ОБНОНом недавно, как бы не с начала года… прислали из области… Из области? С этого и надо начинать…»
Он уже видел, да и не только он, что все концы так или иначе упираются в областные структуры. Что там происходило, никто наверняка не знал, но то, что на усть-кудеярской милиции политика областных правоохранительных структур отражается самым непосредственным и весьма причудливым образом, было очевидно.
«Гравер сказал, спросите Мещерякова, – вспоминал священник. – Точно! Санька попросил: "Скажи хоть, чья это затея", а Гравер ответил: "Мещерякова спроси…" Но почему? Почему он так сказал?» Священник шел, раздвигая камыш руками, затем поплыл, с трудом пробиваясь грудью сквозь режущие лицо листья, и, наконец, ощутил под ногами покрытое мягким илом дно.
«Конечно, это не значит, что Мещеряков продался Граверу. Как не значит и того, что начальник ОБНОНа по тем или иным причинам лично заказал Саньку, – рассуждал священник. – Но то, что Мещеряков, ввиду своих связей с областью, может знать, откуда ветер дует, очевидно. Именно так: может знать!»
Дно подымалось все выше и выше, и в конце концов отец Василий вышел на твердую, прогретую солнцем землю. Рядом в огромном, свитом из камыша гнезде сидела на яйцах, кажется, самочка орла – или беркута? – и священник улыбнулся ей.
84 
