35 
– Учил нас в засаде лежать, – кряхтя и пытаясь стянуть с окоченевшего друга куртку, пояснил Кулапудов. – Ему в голову взбрело, что милиционер должен без труда переносить не только жару, но и лютую стужу. Вот и решил, что нам закаляться необходимо.
– Видимо, Садюкин совсем рехнулся, – как истинный врач сразу поставила диагноз Наталья Ивановна. – По его вине у меня даже перерывов не бывает, постоянно кто-нибудь идет: то с турника упадут, когда Фрол Петрович заставляет курсантов удерживаться на скользкой перекладине вниз головой; то ногу вывихнут, когда через сугроб прыгают.
– Вот Санек и побоялся через сугроб прыгать, а потому и лежал в снегу до последнего, – объяснил Веня.
– Нет, этого так оставлять нельзя, – покачала головой Наталья Ивановна. – Нужно будет вынести вопрос о непедагогической тактике Фрола Петровича на педсовет.
– Вынесите, вынесите, – прохрипел Дирол, который в тепле окончательно ожил и даже попытался подняться, но врач немедленно приказала:
– Лежать и не вставать.
Санек покорно улегся.
– А вы, молодой человек, выйдите, пока я вашего друга буду в нормальный вид приводить, – сказала Наталья Ивановна Кулапудову, и тому ничего не оставалось, как подчиниться.
– А с ним все в порядке? – уже на пороге обернулся Веня.
– Ну, сегодня ему полежать придется, а вот завтра уже будет как новенький, – успокоила его врач.
За дверью Веню поджидали близнецы, Федя и Леха.
– Что случилось? Кому плохо стало? – накинулись на Кулапудова с расспросами ребята.
– Дирол в сугробе замерз.
– Насмерть? – испугался Леха.
– Нет, врач сказала, жить будет, – успокоил Веня, и все облегченно вздохнули.
Но тут Кулапудов вдруг спохватился.
– А вы почему не прыгаете? – спросил он.
– А потому что сугроба больше нет, – смеясь, объяснил Антон и рассказал, как они, пользуясь инструментами, выданными им Всеволодом Васильевичем, за десять минут уничтожили ненавистный сугроб.
Веня был восхищен поступком друзей до глубины души.
– Здорово, – обрадовался он. – А Садюкин вам ничего не сделал?
– Да он даже не понял, что это мы, только головой все качал. Как бы у него крыша на этой почве не поехала.
– У Садюкина не поедет, – уверенно заявил Кулапудов.
– Знаете, что-то мне после этих упражнений на морозе так есть захотелось, – поглаживая живот, пожаловался Пешкодралов.
– Еще бы, сейчас уже обед, – спохватился Антон, посмотрев на часы. – Бежим в столовую.
5
На этот раз в столовой группу Мочилова встретили еще более оживленно, чем утром. Однако причиной этого оживления служило вовсе не восхищение профессиональностью и героизмом курсантов. Весть о том, что курсанты Мочилова поймали вовсе не преступника, а слесаря-пьяницу, быстро облетела всю школу, и пока ребята шли к раздаточной стойке и получали свои порции обеда, вслед им летели насмешливые взгляды и реплики:
– Глядите, герои идут, липовые. Слесаря от убийцы отличить не смогли. А еще выпендриваются.
Леха несколько раз даже порывался дать кому-нибудь из насмешников в глаз, но добрый Федя удерживал его от опрометчивого поступка.
– Вот она, цена недолгой славы, – вздохнул Веня. – Утром ты герой, днем уже шут гороховый.
– Не расстраивайся, вот поймаем настоящего убийцу Мартышкина, тогда всем рот заткнем, – подбодрил его Федя.
– Ребята, а где же Сашенька? – не обнаружив своего любимца, забеспокоилась повариха.
– Он, тетя Клава, мужественно пострадал при выполнении боевого задания, – сообщил Пешкодралов.
– Ох, – схватилась за сердце повариха. – Неужели погиб?
– Да нет, что вы, – поспешил вмешаться Федя, пока тетю Клаву не хватил инфаркт. – Не погиб, а только немного пострадал, совсем чуть-чуть. Он сейчас в медпункте.
– Ой, слава богу, – перекрестилась женщина. – Немедленно пойду и отнесу ему обед.
Сказав это, тетя Клава быстренько обслужила всех, кто в это время толпился у стойки, потом закрыла раздаточное окошко, а через несколько минут выскочила из столовой с завернутой в полотенце кастрюлей в руках. Тем же, кто не успел подойти в назначенное время, пообедать в этот день так и не удалось.
После обеда общим голосованием группа капитана Мочилова вынесла решение отправиться к Наталье Александровне Мартышкиной.
На этот раз она оказалась дома и встретила курсантов очень приветливо. Ни странной улыбки, ни отсутствующего выражения на ее лице теперь не наблюдалось, из чего ребята сделали вывод, что женщина наконец пришла в себя и опасность сойти с ума ей больше не грозила. Хотя, как оказалось, предположения эти были ошибочными. Только на первый взгляд Мартышкина вела себя нормально, но когда она, весело болтая и смеясь, стала усаживать курсантов за стол, накрытый для чаепития, те поняли – тетенька окончательно свихнулась от горя.
35 
