очень нудно 
55 
На совете больше всех возмущался Камор – невысокого роста мужчина сорока с лишним лет, с круглым красным лицом и вечно вытаращенными глазами. Он клялся и божился, что первым вычислит суку.
Камор попадал в тюрьму довольно часто, но сроки схватывал небольшие. Особой воровской квалификации он не имел и промышлял на свой страх и риск на любом поприще. Засыпался на какой-нибудь мелочевке и отправлялся на нары в очередной раз. Человеком он слыл скандальным, но «косяков» за ним никогда не наблюдалось, и Крытый счел себя вправе доверять ему. К Лысому, как и ко многим незнакомым ему людям в отряде, Григорий пока приглядывался.
Вторым, державшим совет, был вор по кличке Прохор. Он, как старший по возрасту, осадил Камора:
– Не распрягайся попусту и не выпучивай глаза. Говори, если что знаешь!
Начали перебирать, что за последнее время происходило необычного в отряде. Ничего так и не выяснив, решили действовать тем же методом – то есть пустить лажу.
Через два дня Камор подошел к Крытому и прошептал:
– Побазарить нужно!
В сушилке, когда они остались вдвоем, по обыкновению выпучив глаза, Камор выдал:
– Ты слышал, что Лысого вызывал помощник по режиму?
– Еще нет, – осторожно отозвался Крытый.
На следующий день в расположении пятого отряда менты устроили основательный шмон. Искали наркоту. Так проявилась «муля».
Вечером совет собрался в том же составе. Камор по своему обыкновению затарахтел первым:
– Что с Лысым делать будем?
– А почему ты решил, что это именно он? – поинтересовался Прохор.
– А что, разве не ясно?! Кого за последние дни еще к начальству тягали?
Крытый с Прохором задумались. Да, действительно, подозревать вроде было больше некого.
– На пику стукача или опустим? – продолжал напирать пучеглазый.
– Да остынь ты, дай подумать, – на сей раз прицыкнул на него Крытый. Думал он недолго и через минуту распорядился:
– Пригласи его в сушилку. Побазарим, – кивнул он Камору.
Когда тот ушел, Прохор, вздохнув, сказал:
– Ты знаешь, до сих пор не верю, что это Лысый. Я с ним на «крытке» загорал. Ничего худого о нем сказать не могу.
– Да и я тоже слышал, что он путевый мужик, – честно признался Рублев.
Через некоторое время появился Лысый, а следом с похабной усмешкой на лице Камор.
– А вот и мы, – дурашливо развел руками он, улыбаясь во всю пасть.
– Засохни! – сурово прикрикнул на него Крытый, и Камор прикусил язык. Он знал, что, когда Григорий в таком состоянии, шутки с ним плохи.
– Тебя, говорят, режимник вызывал? – поинтересовался у Сергея Прохор.
– Было дело, – признался тот.
– Зачем, если не секрет?
– От вас скрывать не буду. По последнему делу я на следствии и суде в отказ шел. Потому шел, что не нашли самого главного – камушков, которые с подельником из ювелирного взяли. И вот мне «малява» с воли пришла, что в том месте, где они припрятаны, собираются что-то строить. А там столько лежит! Если продать, на век хватит и еще останется! На сто штук зеленых!
Камор, слушавший все это вместе с остальными, раскрыл рот. Таких деньжищ он даже в уме себе не мог представить!
– Вот я и решил подорвать, а кто-то стуканул про это ментам. Вот меня и таскали. «Маляву» могу показать.
– Ты серьезно решил подорвать? – глядя на него напряженным взглядом, поинтересовался Прохор.
Крытый хорошо знал этот взгляд, который означал, что Прохор затеял свою игру. Но какую? И с кем? Во всяком случае, он доверял старому приятелю и решил не вмешиваться.
– Теперь что делать собираешься? – продолжал спрашивать Прохор. – Все еще думаешь подорвать?
– А куда деваться? – сокрушенно вздохнул Лысый. – Не отдавать же кому-то такой куш!
– Ладно, давай расходиться, – предложил Прохор, со значением глянув на Крытого.
Тот согласно кивнул, понимая, что кореш что-то затевает.
Камор ошарашенно переводил взгляд с одного на другого, но промолчал и ничего не сказал.
Шконки Крытого и Прохора были рядом, и ночью Григорий его потихоньку спросил:
– Чего ты мутишь? Расскажи все по-человечески.
– Скоро сам все поймешь, – шепнул ему старый вор.
На следующий день Прохор отозвал Крытого и Камора и тихонько сказал:
– Вы как хотите, а я Лысому верю. Он мне рассказал про местечко, где закопал камушки, и я подрываю вместе с ним.
– Ты что, «подлетываешь»?! – изумился Камор. – Да он, чтобы отмазаться, и не такое насвистит!
55 
