41 
Вера смотрела на Диму широко раскрытыми глазами. Стоит только тому заикнуться, что он знает про то, где Виктор, и все! Седой ее тут же убьет, а Диму заставит везти его в Ховрино… Она поняла, что в ее распоряжении секунды, пока Седой не понял, что Диму она не просто попросила помочь ей проверить, нет ли засады в квартире, что он знает гораздо больше.
Решение пришло само собой, Вера даже не успела подумать о том, правильно ли она поступает. Слова вырвались сами.
– Его нельзя отпускать! – сказала она. – Он в милицию побежит! Убей его!
Дима смотрел на нее с ужасом.
– Не надо! – сказал он заплетающимся языком. – Я не пойду никуда! Я все сделаю, что скажете! Отпустите меня! Я не хочу!
Вера понимала, что еще мгновение, и Дима сообразит, что интересует Седого. Вернее – кто. И тогда – катастрофа! Медлить было нельзя.
Она вскочила, быстро подошла к Седому и твердо сказала:
– Дай!
Он ухмыльнулся и протянул ей пистолет.
У Веры на мгновение мелькнула мысль о том, что можно ведь выстрелить и в Седого. Но тот стоял у нее за спиной – пока она будет поворачиваться, Седой успеет ее ударить, вырвать пистолет, и тогда все! – она не успеет заткнуть Диме рот.
Она подняла пистолет и выстрелила Диме в грудь. Тот все еще не верил, что она сделает это. Пистолет сухо и отрывисто щелкнул, дернулся у нее в руке, и Диму отбросило в глубь комнаты…
Вера подошла к двери в комнату, чувствуя, что Седой постоянно находится рядом и контролирует каждое ее движение, и увидела, что Дима еще жив. Он лежал на спине и зажимал руками рану в правой стороне груди.
Вера подошла вплотную, направила пистолет ему в голову и вновь нажала на курок.
Она не смотрела больше на Диму, не могла себя заставить посмотреть на него. Ей стало дурно, она отбросила пистолет в сторону, выбежала в коридор и уткнулась головой в стену. Димины глаза смотрели на нее отовсюду, куда бы она ни повернулась. В них застыл животный ужас…
Ее вырвало, и сразу стало легче. Вера почувствовала, как на спину ей легла рука Седого.
– А ты все-таки обманула старика, сука! – сказал он вдруг. – Ну это я сам маху дал – не понял сразу, почему ты так торопишься его пришить. Но больше ты меня не проведешь… Тебе теперь самой придется выкладывать все, что ты знаешь… А ты знаешь!
Он вдруг схватил ее за волосы и задрал ей голову вверх.
– Где Виктор? – спросил он спокойно. – Ты мне скажешь, где он, и тогда умрешь быстро. Не успеешь понять даже, что умираешь. А если не скажешь, я буду резать тебя по кусочкам до тех пор, пока тебе не станет себя жалко! Ловко ты меня провела! А когда ты все же скажешь и отведешь меня к нему, я засуну тебе ствол в дыру между ног и выстрелю! Хорошая смерть для проститутки, верно?
Неожиданно для себя Вера засмеялась, хотя ей вовсе не было весело. В ней родилась злость и внезапной волной выплеснулась наружу.
– А я тебе ничего не скажу, старый урод! – крикнула она. – Резать он меня будет! Режь! Мне плевать на это! Ты никогда не узнаешь, где Виктор. Никогда его не найдешь! Я тебе его не отдам! Боли я не боюсь!
Она неожиданно для Седого вывернулась из его рук и бросилась на кухню. Седой кинулся за ней следом. Вера схватила с кухонного стола нож и повернулась к Седому лицом.
– Резать ты меня собрался? Смотри! – крикнула она и полоснула себя ножом по руке от локтя до запястья.
Кровь широкой полосой выступила из раны и потекла на пол.
– С-с-сука! – прошипел Седой и взмахнул рукой, в которой держал пистолет.
Сильный удар в висок отбросил Верку на раковину. Она упала, сверху на нее посыпались тарелки, ложки, вилки, лежавшие на металлической сушке, укрепленной над раковиной.
«Не скажу! – билась в ее мозгу единственная мысль. – Ничего не скажу! Он меня не убьет, пока не заставит сказать, где Виктор! А этого я ему никогда не скажу, пусть что угодно со мной делает, как угодно издевается! Пусть до смерти забьет – все равно не скажу!..»
Очнулась она на кровати. Она сначала не поняла даже, что происходит. Кровать колыхалась, Верка почему-то ничего не видела и не сразу сообразила, что подол ее платья задран и наброшен ей на голову. И только тут она почувствовала, что Седой держит ее сзади за бедра и трахает ее уже, наверное, несколько минут. Ноги ее спускались на пол, Седой стоял между ее широко раздвинутых ног. Он то и дело покряхтывал и похрюкивал, и Верка поняла, что он вот-вот кончит.
«Или я от него сбегу сейчас, – подумала Вера, – или не сбегу уже никогда! Мне повезло, что он соблазнился моим бесчувственным телом, урод старый! Он думает, раз залез в меня своим вялым, протухлым огурцом, так я у него в руках? Как бы не так! Как только он начнет кончать, надо бежать!»
41 
