28 
Его заметили уже издали. Сначала из-за деревьев донесся звонкий недовольный лай, а потом грубый мужской голос крикнул:
– Амур, назад! Сидеть, я сказал!
Возле костра произошло какое-то движение, и навстречу Шпагатову вышел человек, коренастый, в расстегнутой брезентовой куртке и брюках, заправленных в сапоги. Лица его Шпагатов видеть не мог, потому что человек стоял спиной к огню. Его же самого рассмотрели подробно, осветив пылающей головешкой, извлеченной из костра.
– Спокойно, свои! – добродушно проговорил человек, полуобернувшись к своим товарищам, силуэты которых угадывались в слабых отсветах пламени. – Давай, дорогой, присаживайся, гостем будешь! У нас сегодня, похоже, день визитов!
Шпагатов сказал: «Здравствуйте всем!» – и захромал к костру. У него отлегло от сердца. В тоне незнакомца он сразу уловил искреннее сочувствие, грубоватое, но неподдельное. После той нервотрепки, что выпала сегодня на его долю, услышать нормальный человеческий голос было почти чудом.
– Ба, да ты ногу сломал, что ли? – вдруг воскликнул человек с головешкой. – Вот дела! Ну постой, у нас тут доктор есть. Давай к костру! Ты, наверное, жрать хочешь? Заблудился, что ли? Эх, голова!
От чувств у Шпагатова перехватило горло, и он даже «спасибо» не смог вымолвить. Сидящие вокруг костра люди потеснились и дали ему место. Шпагатов успел заметить, что было их довольно много и среди них были даже женщины.
– Так-так! – вдруг звучно сказал кто-то совсем рядом со Шпагатовым. – Нашего полку прибыло, значит! Сегодня у нас и впрямь день приемов! Откровенно говоря, коллеги, не ожидал, что такое место, с неоднозначной репутацией, окажется так густо населено!..
Вокруг негромко рассмеялись. Говоривший наклонился к Шпагатову и протянул широкую ладонь.
– Профессор Хамлясов, – важно сказал он. – Из Москвы. А это мои коллеги. Мы интересуемся Черной Топью. С научной точки зрения. А вы как сюда попали? Что-то стряслось?
У Хамлясова была внушительная ухоженная борода и строгий взгляд. Он был одет в штормовку, но и в ней он выглядел профессором. Шпагатов робко пожал протянутую руку.
– А я... Со мной приключилась неприятная история... Меня попросили, кхм... – неуверенно начал объяснять Шпагатов.
– Впрочем, мы рады видеть у нашего костра любого путника, – не слушая его, продолжил Хамлясов. – Мы ни у кого не спрашиваем паспортов. Каждый имеет право на свою долю тепла. Даже если вы лесной разбойник – милости просим!
Это, несомненно, снова была шутка, и люди вокруг костра опять откликнулись на нее вежливым смехом. Видимо, к остротам профессора здесь давно привыкли и реагировали на них не слишком остро.
– Я не разбойник, – взволнованно сказал Шпагатов. – Я – музейный работник. А вот повидать разбойников мне довелось... Я...
– Но у вас что-то с ногой! – строго произнес Хамлясов, который, видимо, предпочитал говорить, а не слушать. – Наш доктор немедленно вас осмотрит. А если надо, то и ампутирует что-нибудь!
Профессор огляделся по сторонам, ожидая взрыва веселого смеха, и тот не замедлил последовать, хотя смеялись опять скорее по привычке. А коротко стриженная женщина лет сорока, в ветровке и молодежной бейсболке, подсела ближе к Шпагатову и ободряюще пожала ему руку.
– Меня Валентина зовут, – сказала она. – Я врач. Сейчас посмотрим, что такое с вашей ножкой. А на Бориса Александровича не обращайте внимания – он у нас известный шутник. Вы потерпите немного, я только схожу за своей сумкой...
Женщина поднялась и пошла куда-то в темноту. В руках у нее вспыхнул электрический фонарик. Шпагатов увидел на противоположном конце поляны две вместительные палатки.
– Вы наверняка есть хотите, – утвердительно сказал мужчина, сидящий по другую сторону костра напротив Шпагатова. – Жаль, вы немного опоздали – горячую стряпню мы уже съели. Подкрепитесь чем бог послал!
И он протянул Шпагатову вскрытую банку тушенки и огромный ломоть хлеба. Шпагатов взял с благодарностью и жадно накинулся на еду. Чтобы не смущать его, сидящие вокруг костра отвернулись и заговорили о чем-то своем. Шпагатов слышал, как даже Валентину просили не торопиться.
– Не видишь, что ли? Дай человеку поесть!
Шпагатов был голоден как собака, поэтому целиком сосредоточился на еде. Он уже выскребал ложкой дно банки, как вдруг кто-то подсел к нему совсем близко, навалившись крепким, как дерево, плечом. Шпагатов рассеянно поднял глаза и обомлел. Кусок застрял у него в горле. Рядом с ним сидел и весело скалился Али!
28 
