93 
Ждать, пока этот твердокаменный человек перезарядит ружье, он не стал. Как ни была ему противна мысль об убийстве, Корнеев решился. Не вставая, он поднял руку с пистолетом и выстрелил по фигуре лесника, не заботясь о том, чтобы выбрать уязвимое место. Его рукой управлял инстинкт.
Выстрел отбросил лесника к стене. Падая, он споткнулся о балку, перекатился через нее и упал куда-то за кучу щербатых кирпичей. Корнеев слышал, как клацнуло о камни выпавшее из его рук ружье.
На большее Корнеева не хватило. Он вскочил на ноги, испытав резкую боль в боку и, скрючившись, заковылял к выходу. Путаясь в высокой траве, начал огибать развалины и только тут обратил внимание, что все еще держит в трясущейся руке взведенный пистолет.
Не раздумывая, он с силой отшвырнул его в сторону и тут же почувствовал себя гораздо лучше. Холодные струи дождя хлестали его по лицу, но сейчас это было даже приятно. Корнеев был словно в лихорадке.
Он выскочил на противоположную сторону развалин, посмотрел по сторонам. Откуда-то послышался слабый голос Фишкина. Качнулись кусты. Корнеев бросился туда.
Фишкин сидел в грязи, зажимая рукой рану на бедре. Кровь вытекала из-под его пальцев и тут же уносилась потоками воды. Лицо Фишкина было бледно, но он еще храбрился.
– Я слышал, ты стрелял, да? – возбужденно спросил он. – Ты убил гада?
– Боюсь, что убил, – сказал Корнеев. – Тебя задело?
– Этот гад нас перехитрил, – нервно сказал Фишкин. – Он не вышел на шум. Он на шум выстрелил. А я, лох, зазевался. Хорошо еще, в ногу попало. В живот бы – тогда все.
– Ну-ка стой! – скомандовал Корнеев, сбрасывая с себя куртку, а затем и рубаху. – Я должен взглянуть, что там у тебя... Снимай штаны!
Осмотрев рану, он пришел к выводу, что опасности для жизни нет, но затягивать с медицинской помощью не следовало. В мышцах застряло немало дроби, и кровотечение было приличное. Корнеев стащил с себя и майку, разорвал ее на полосы и связал в импровизированный бинт.
– Перевязка по-сырому! – объявил он Фишкину. – Не скажу, что врачи рекомендуют, но другого выхода нет, брат. Кровь остановить нужно. Терпи!
– Я терплю, – стиснув зубы, ответил Фишкин.
Корнеев туго перебинтовал рану и велел Фишкину одеваться.
– Сейчас я в развалины загляну, – хмуро сказал Корнеев. – Туда перебираться будем. Все-таки не под открытым небом. Только...
Он хотел сказать, что нужно убрать труп, но язык будто присох у него к гортани. Фишкин, шипя и гримасничая, натянул штаны и обессиленно привалился к дереву.
– Пить охота! – пожаловался он.
– Сейчас попьешь, – пообещал Корнеев. – Даже поешь, если повезет. Только подожди немного.
Он повернулся и побежал назад. Ему совсем не хотелось возвращаться в церковь, но оставлять раненого товарища под дождем было невозможно. Корнеев решил, что сделает все, что от него требуется.
Скользя на мокрой траве, он выскочил из-за угла, метнулся к крыльцу и остановился как вкопанный. На пороге, под осыпавшейся аркой, во весь свой немалый рост стоял лесник.
Он был страшен. Дождь еще не успел смыть кровь, обильно текущую по его лицу, и оно было похоже на какую-то диковинную багровую маску. От этого жуткого зрелища Корнеев содрогнулся. Но по-настоящему ему стало страшно еще через мгновение, когда он осознал, что лесник вовсе не собирается умирать и в руках у него заряженное ружье.
Его пистолет валялся где-то в траве, и найти его Корнеев теперь бы не смог, даже если бы сильно этого захотел. А он и не хотел, потому что понимал, что во второй раз сознательно и преднамеренно выстрелить в человека уже не сумеет.
Лесник его заметил. Секунду они смотрели друг на друга сквозь стеклянную сеть ливня, а потом лесник вскинул ружье. Однако сейчас в его движениях не было легкости, он действовал, как заведенная и не вполне исправная машина.
Корнеев увидел нацеленные на него стволы и невольно попятился. Нога его наткнулась на валяющееся в траве бревно. Он потерял равновесие и с коротким криком упал на землю.
От удара сместилось сломанное ребро и отозвалось горячей болью во всем правом боку. Преодолевая эту боль, Корнеев перевернулся и шлепнулся в неглубокую канавку, наполненную дождевой водой. Он успел сделать это прежде, чем лесник спустил курок. Заряд крупной дроби взметнул фонтан грязи на том самом месте, где только что лежал Корнеев, но не причинил ему никакого вреда.
Лесник стал спускаться с крыльца, медленно, точно двигался под водой. В каком-то смысле так оно и было. Дождь неистовствовал вовсю. Но Корнееву казалось, что все происходит с неимоверной быстротой. Он судорожно пытался выбраться из своего грязного убежища, из скользкой ямы, которая вдруг превратилась в ловушку.
93 
