очень нудно 
54 
Гулкое эхо прокатилось по округе. Лицо Пруткова странно исказилось, глаза застыли в страшном удивлении, смешанном со страхом, рука выронила пистолет, и сам он, схватившись за грудь, на которой уже начало расплываться кроваво-красное пятно, тяжело рухнул на асфальт. Валентин пошатнулся, чуть не рухнув тоже. Он не понимал, как могло выйти, что пистолет вдруг выстрелил, ведь он, кажется, даже и не нажимал на курок. Или все-таки нажал случайно? Господи, что же он наделал?!
Пока Валентин пытался разобраться сам в себе, его кто-то резко схватил за рукав и потащил к машине. Он сам не заметил, как вновь оказался на сиденье, а «Фиат» уже на всех парах покидал злополучное место.
* * *
Когда он оказался в снимаемой им комнате, Валентин не знал. Не особенно помнил и как попал в нее и что делал сразу после этого. Он помнил лишь, как упал на кровать, его голова коснулась мягкой подушки, и все страшные сны, что окружали его до этого момента, растворились и исчезли.
Вновь напомнили они о себе чуть позже, когда сквозь туман он услышал:
– Грач, Грач… Валек!
Кто-то настойчиво долбил в окно. Разбуженный этим стуком, Валентин медленно стал возвращаться к жизни.
Невольно вспомнился недавний сон, и Грачев поежился от неприятных ощущений. Сон был таким реальным, словно это происходило на самом деле, словно именно он, Валентин, безжалостно убил человека и…
Пытаясь стряхнуть с себя неприятные ощущения, вызванные сном, Валентин попробовал окончательно пробудиться. Вскоре сквозь похмельный туман до него все же дошло, что это кто-то из своих, он с трудом разомкнул глаза и, оторвав голову от подушки, кое-как сел. Посидев минуты с две, чтобы привыкнуть и не упасть после полного подъема, он, цепляясь за стены, засеменил к двери. Отомкнув засов, толкнул ее от себя и сразу повернул назад к кровати, боясь упасть.
В комнату ввалился Мачколян.
– Черт, никогда в жизни не буду столько пить. Башка трещит, сил нет, – пожаловался Грач.
– Вот вы нахрюкались. У меня ты так не бухаешь. Может, сгонять за пивом-то? – Ашот усмехнулся, потешаясь над страдальческим состоянием товарища.
Грачев, словно обороняясь от стаи набросившихся на него ворон, замахал руками. Затем протянул:
– Не говори мне больше о выпивке. От одного слова блевать тянет. Что у тебя?
– А, да, – вспомнил о цели своего прихода Мачколян, а затем, чуть склонившись к уху, спросил: – А тут можно в полный голос?
Валентин утвердительно кивнул.
– Ну тогда слушай. Ту перестрелку, ну, что вы учинили…
– Перестрелку? Господи, так это был не сон… – Валентин почти мигом протрезвел, осознав, как сильно он влип. Он даже минералку до рта донести не смог, так и застыв со стаканом в обеих руках. – Черт!
– Черт! – повторил Ашот. – Чертям такое кино и в голову прийти бы не смогло. Ну так вот, перестрелка та…
– Так ты что, тоже ее видел? – продолжил удивляться Грачев.
– Дай мне сказать, – наехал на него Ашот, а затем сразу продолжил: – Естественно, видел. Мы ж с хвоста этого Пруткова еще не слезали. Особенно после того, как выяснили, что он очень даже знаком с владельцем твоей конторки, да и не просто знаком. Прикинь, эти паханы как-то там сильно повязаны, причем Прутков у него вроде «шестерки», сделать там чего, принести. Никакой он не магнат, блин. Обычный чмошник.
– Знаком, – задумчиво повторил Валентин, пытаясь хоть что-нибудь понять, но с этим сегодня было откровенно трудновато.
– Мы когда за ним наблюдали, думали, он за бабами…
Живописного жеста Мачколяна было вполне достаточно для того, чтобы понять, что, по его мнению, Прутков должен был с теми делать и, чтобы не слышать еще и словесных описаний, Грачев вновь замахал руками:
– Сразу к делу. Короче?
– Да я и так коротко, – обиделся Ашот. – Лады, не буду тебя мучить. В общем, и без твоих писулек знали все они про него. И стрелку ту специально устроили, да еще и засняли все на видео. Сечешь? Во всех подробностях записали, как ты этого Пруткова замочил.
– Я его не убивал, – нахмурился Валентин. – Я и не собирался стрелять, я просто припугнуть хотел. Не знаю, как это вышло. Наверняка в него выстрелил кто-то другой.
– А ты теперь это попробуй ментам докажи, которым эту киношку покажут, – усмехнулся толстяк. – Про другого там ничегошеньки нет, а вот тебя видно хорошо, и как стреляешь, видно, и как он падает. Да ты не грусти. – Ашот обнял Валентина, прижав к собственному могучему плечу. – Не умер он. На нем бронежилет был, а упал он наверняка специально. Подстроено все это было, точно тебе говорю. Кстати, стрелявшего, ну того, что за тебя курок нажал, мы тоже видели.
54 
