100 
Колыма выпрыгнул из машины и протянул девушке руки. Та подвинулась на сиденье, оперлась о них и осторожно спустилась вниз.
– Ну вот и вышла, – сказал блатной, поддерживая девушку под руку. – И что теперь?
Этот вопрос был не праздным – Коля Колыма и в самом деле не знал, ни зачем они сюда приехали, ни что будут делать дальше. Но был уверен: София знает, что делает. Девушка тем временем внимательно оглядывала пространство перед воротами зоны, стоявшие тут и там машины, суетившихся людей. Вдруг она радостно вскрикнула:
– Смотрите, Коля! Едет!
Колыма посмотрел в указанную Софией сторону. Один из микроавтобусов тележурналистов и правда тронулся с места и покатил к ним. Но что в этом такого хорошего? Вряд ли сейчас журналисты им так уж сильно помогут.
– Пойдемте! – София решительно двинулась навстречу автобусу, и Колыме пришлось идти с ней, чтобы девушка не упала. Кроме тех, кто приближался в автобусе, на них, кажется, никто не обратил внимания.
Автобус остановился в нескольких шагах от блатного и Софии. Его дверца открылась, и первым оттуда выпрыгнул невысокий мужичок с круглым румяным лицом. А за ним второй. В сером плаще, шляпе, очках и с бородой. Колыме показалось, что кого-то этот человек ему сильно напоминает, но додумать эту мысль до конца не успел.
– Дядя! – София со всех сил рванулась вперед, к незнакомцу в плаще. Круглолицый толстяк деликатно отстал на несколько шагов и отвернулся, а бородач шагнул навстречу девушке и обнял ее – если бы не это, София, наверное, упала бы. Вывихнутая нога все еще не слушалась ее.
– Софико! – гортанно воскликнул бородач.
Колыма остолбенел. Он ничего не понимал и, видимо, это отразилось на его лице. Бородач, продолжая одной рукой обнимать девушку, второй рванул себя за бороду. Борода осталась в руке, а спустя мгновение полетела в сторону. Туда же отлетели очки и шляпа, и Колыма наконец-то понял, кто перед ним, хотя и никогда не видел этого человека. Только на фотографии.
– Сван? – нерешительно сказал Колыма, чувствуя, как его нижняя челюсть неудержимо движется вниз и ложится на грудь. – Ты?! Но ты же… Но тебя же… Тебя же взорвали!
Пожилой грузин широко улыбнулся:
– Как видишь, не совсем взорвали, Коля. Трудно меня убить, но иногда бывает выгодно, чтобы все думали, будто кому-то это удалось.
– Но как же… – Колыма все еще не мог прийти в себя от удивления. – Как же взрыв? Твоя машина? Пятнадцать килограммов органики же осталось! Как ты выжил?
– Не было меня в машине, Коля, когда она взорвалась, – усмехнулся Сван. – Выпрыгнул я. Хоть и нелегко мне, старику, стало такие трюки проделывать, но справился.
– Как же ты успел? – Колыма чувствовал, что спрашивает не про то, но он еще не успел сориентироваться, на языке было то, что на уме.
– Конечно, успел, – спокойно ответил грузин, гладя по голове Софию. – Ведь я сам ту катастрофу и устроил.
– Зачем?
– Иногда бывает очень выгодно, чтобы все думали, будто ты мертв. От мертвеца не ждут никаких неожиданных ходов, никаких неприятностей. Мертвые не кусаются, хе-хе, – смех Свана был старческим, хрипловатым.
– Так, значит, тебе София и звонила? – догадался Колыма. – Там, в Ростове, и тут?
– Конечно, мне. И приказал ей не лететь в Москву тоже я.
– Но почему? Полетели мы через Якутск, и вот что получилось…
– Но добрались же? А если бы вы в Москву полетели, то было бы хуже. Вас там прямо на аэродроме спецназ ждал. Сатурновцы. Я их своими глазами видел.
– Но как же… Горец говорил…
Лицо Свана стало жестким.
– А про него ты мне, Коля, не напоминай! – Сван резко сказал несколько слов по-грузински, и это явно были не те слова, что украшают грузинский язык.
– А что с ним такое? – недоуменно спросил Колыма.
Сван горько усмехнулся:
– Ничего необычного, как ни печально. Время сейчас такое – сучатся люди один за другим. Я давно подозревал, что он на сторону смотрит, но не думал, что дело так далеко зашло. Он же вас предал, Коля. Никакая братва вас в Москве не ждала, только спецназовцы. Их хозяевам он вас сдал. И хорошо, что всего он не знал, я заранее предупредил Софико, чтобы она ему не доверяла.
Колыма ничего не ответил. В его памяти один за другим всплывали разные связанные с Горцем моменты. Вот он странно ведет себя при оглашении завещания Свана, вот спорит с Софией, пытается отговорить ее бесплатно отдавать «грузняк»… Вот, значит, чем все это объяснялось!
100 
