очень нудно 
81 
Из-под кучи барахла, свалившегося в дальний конец салона, снова раздался громкий стон.
– София! – Колыма, покрываясь холодным потом, наклонился над грудой тюков, свертков и прочего барахла, которые перевозили из Якутска в Магадан пилоты, делая какие-то свои дела.
«Жива! – мелькнуло в голове блатного. – Только бы идти сама смогла! Тогда есть шанс». Он отбросил несколько каких-то свертков, перетянутый изолентой мешок, пару коробок.
София была без сознания. На лбу у нее виднелась кровавая ссадина, а лицо было похоже на гипсовый слепок – такое же белое и безжизненное.
– София, вставай! Вставай, бежать надо! – Колыма знал, что нужно делать, чтобы привести человека в сознание, но сейчас у него под рукой не было ничего подходящего, а времени было мало. Поэтому он прибег к самому простому и грубому способу – несколько раз сильно хлестнул раскрытой ладонью девушку по щекам. Старое средство не подвело. София раскрыла глаза – сначала пустые, как у куклы, но тут же ставшие осмысленными.
– Больно… – с трудом выговорила она.
– Бежать надо! Вставай! – Колыма схватил девушку за руку и мощным рывком поднял с пола. София пошатнулась.
– Нога… Больно…
– Плевать! Бежим скорее, убьют ведь! Ну! Я ведь не унесу тебя, давай, соберись!
Колыма был почти в отчаянии – бросить девушку он не мог, бросать своих было не в его правилах. Но и сопротивляться тем, кто сейчас сюда неминуемо нагрянет, он был не в состоянии – ни оружия, ни возможности для маневра, да и перед глазами все еще плывут цветные круги. Остаться – значило погибнуть. И притом совершенно бессмысленно. Утащить девушку на себе было нереально. Единственная надежда – на то, что она оклемается и сможет идти сама.
– Ну! Давай! – рыкнул блатной. Девушка, до сих пор стоявшая на правой ноге, оперлась на левую, зажмурилась, прикусила губу и снова застонала.
– Можешь идти?
София кивнула, с трудом шагнула вперед, но тут же оступилась – дно упавшего вертолета сильно перекосилось, так что теперь здесь и здоровый перемещаться бы смог с трудом. Колыма подхватил девушку, не позволив ей упасть.
– Давай!
София сделала еще один шаг, уже сама, без поддержки. Опять застонала – глухо, сквозь стиснутые зубы. Пошатнулась, но устояла.
– Молодец!
Колыма шагнул к дверке ведущего наружу люка, рванул засов. «Только бы не заклинило!» – взмолился про себя блатной и что было сил пнул дверку. Та скрежетнула, слегка поддалась, но не открылась до конца – вертолет покорежило изрядно, даже здесь металл деформировался. Колыма пнул дверь второй раз. С противным взвизгом та распахнулась.
– Давай наружу! – выпалил блатной и рванулся к противоположной двери, ведущей в кабину пилота. Там были его кореша, и о них тоже надо было позаботиться.
– Коля… – София что-то сказала ему, но Колыма не расслышал. До его слуха уже доносился какой-то звук, очень напоминающий шум приближающегося мотора, и Колыма не мог отвлекаться.
– Наружу! Скорее! – рявкнул он девушке и рванул на себя дверь пилотской кабины. Как ни странно, открылась она легко – при ударе о землю ее почти вышибло, и теперь она держалась на честном слове. Одного взгляда туда, где раньше была кабина, было достаточно, чтобы понять – здесь ловить нечего.
Напарник Сашки неподвижно лежал на полу рядом с пилотским креслом в совершенно неестественной позе, а сам Сашка уткнулся лицом в свои сложные приборы. Голова его была окровавлена. Он тихо стонал, а пальцы на откинутой в сторону руке слегка подергивались. Колыма дернулся к нему, но тут же застыл. Он в своей жизни видел много смертельно раненных и понимал – сейчас перед ним как раз такой случай. Если он попытается вытащить Сашку, то выиграет для него максимум пару часов – ровно столько тот проживет с такой раной без квалифицированной медицинской помощи. И при этом, скорее всего, он погибнет сам – звук приближающегося мотора уже нельзя было ни с чем спутать, а предполагать, что эта машина не имеет ничего общего со сбившими их, было просто смешно. С раненым на плечах он от погони не уйдет.
Колыма колебался не больше секунды. Он был правильным пацаном, но не был ни дураком, ни героем. В таких ситуациях понятия не осуждали тех, кто спасался сам. Все равно умирающего не спасти.
Развернувшись, Колыма выскочил из кабины в салон. София все еще стояла у открытой дверцы люка, придерживаясь за стенку рукой.
– Ты почему здесь? Вылезай! Мотаем, в темпе! – рявкнул Колыма. – Сюда едут, не слышишь, что ли? И не затем, чтобы нас плюшками накормить, поверь моему опыту!
81 
