18 
Подозрительный доктор плюхнулся на сиденье и хлопнул дверцей. «Лада» тронулась с места и свернула нам навстречу. Когда она пронеслась мимо, я успел заметить сидящего за рулем доктора Маслова. Рабочий день закончился, и коллега с колесами подвозит до дома коллегу без оных – ничего особенного. Но меня точно ошпарило – во-первых, я чуть не упустил объект, а во-вторых, доктор Маслов показался мне в этот момент тоже очень подозрительным. Я поспешно схватил водителя за плечо и нервно распорядился:
– Быстренько развернитесь – и за этой машиной!
Таксист недовольно покосился на меня, но возражать не стал. «Волга» лихо развернулась возле ворот и помчалась за «Ладой».
– Стрельба, надеюсь, не намечается? А то, может, я выйду? У меня, понимаешь, двое детей. Как говорится, есть у нас еще дома дела… – довольно вежливо сказал таксист.
– Какая стрельба? – с досадой сказал я. – Я что, на гангстера похож?
– А кто вас знает, – философски заметил водитель. – Кто из вас на кого похож…
«Лада» свернула на Измайловский проспект и покатилась в сторону центра. Скорость она держала небольшую, и мы без труда висели у нее на хвосте. Я в некоторой панике подсчитывал в уме наличность, имеющуюся в моем бумажнике, – если мои коллеги намеревались ехать через всю Москву, я мог оказаться в очень неприятном положении.
Однако возле станции метро «Измайловская» «Лада» неожиданно затормозила, и долговязый доктор вышел из машины. Я едва успел крикнуть таксисту: «Стой!»
Мы остановились, объехав «Ладу», метрах в двадцати дальше. Озабоченно оглядываясь назад, я сунул таксисту деньги. Он моментально оценил ситуацию и нахально сообщил, что сдачи нет. Сдачи полагалось рублей пятьдесят – на мой взгляд, не так уж мало. Но мой подопечный уже направлялся к метро, а я не хотел его упустить. Поспешно толкнув дверцу, я выскочил из такси.
– В следующий раз я тебя обязательно пристрелю! – пообещал я на прощание водителю, чтобы хоть как-то утешиться.
Он самоуверенно ухмыльнулся и отъехал – пришлось о нем побыстрее забыть. Долговязый доктор уже должен был вот-вот скрыться в дверях станции. Я поспешно сорвался с места и бросился вдогонку. Я так спешил, что едва не врезался в него, потому что этот тип затормозил совершенно неожиданно и повернул обратно. Я едва успел увернуться.
Он мельком взглянул на меня и тут же отвернулся. Лицо его было искажено мукой. И вел он себя все подозрительнее. Я немного потоптался на месте и, чувствуя себя последним дураком, отошел в сторону. Мне нужно было понять, что затеял этот чертов хирург. Но он, похоже, сам не знал, что ему делать. Пройдя метров пятнадцать, он вдруг замедлил шаги и стиснул кулаки. Я наблюдал за ним, спрятавшись за уличным столбом. Хирург остановился вовсе, а потом повернулся и решительно зашагал к киоску. Там он быстро купил бутылку пива и, бросив направо-налево угрюмый взгляд, так же быстро высосал ее из горлышка.
После этого он словно бы чуть-чуть повеселел, распрямил спину и почти вприпрыжку устремился обратно в метро. Теперь мне пришлось снова догонять его. Наученный горьким опытом, я внимательно следил за его тощей спиной. Если бы ему вздумалось опять повернуть назад, я был наготове.
Но доктор теперь никуда не сворачивал – он исправно спустился до самого низа на эскалаторе, вышел на перрон и принялся ждать поезда. От нетерпения он слегка постукивал ногой. По его вытянутому лицу проносились тучи.
Я понятия не имел, в каком районе он живет, как его фамилия и есть ли у него семья. Мне впервые пришло в голову, что, не зная ничего о нем, я не сумею правильно оценить его поступки и пользы от моих наблюдений будет немного, если только подозрительный доктор не приведет меня прямиком на какую-нибудь свалку к закопанному там трупу.
Подошел поезд, и хирург, подхваченный людским водоворотом, втянулся в голубой вагон. Я немного замешкался и едва успел запрыгнуть вслед за ним, как двери захлопнулись.
Стиснутый со всех сторон пассажирами, я отчаянно вертел головой, пытаясь не упустить объект из виду. Наконец в противоположном конце вагона я углядел долговязую фигуру. Повиснув на поручне, хирург мрачным, отсутствующим взглядом таращился в окно и, кажется, не собирался в скором времени выходить.
Так мы проехали несколько остановок. Он по-прежнему смотрел в окно, совершенно не интересуясь тем, что происходит вокруг. Я осмелел и подобрался поближе. Дорого бы я сейчас дал, чтобы узнать, о чем размышляет этот мрачный тип. Наверняка на душе у него было совсем невесело. По крайней мере, вид у него был обреченный, точно этот поезд прямиком шел в ад.
18 
