очень нудно 
60 
– Ого! – заметил я. – Что значит небольшая денежная компенсация! Мировоззрение меняется просто на глазах! Между прочим, убийцы охотились не за безобидными скаутами, смею тебя уверить!
– Да-а! У меня совсем все в голове перемешалось! – с виноватым видом сказала Марина. – Я даже не поинтересовалась, чем закончилось твое ночное приключение! А ведь я не спала тогда до утра!
– Нам тоже не удалось поспать. Но зато мы выяснили, что второй пациент был материально ответственным лицом в одном очень закрытом акционерном обществе. Но не выдержал этой ответственности и бежал. Вместе с кассой. Наверное, ему не хватало денег на операцию…
– Вы разговаривали с ним? – спросила Марина.
– Немного, – ответил я, невольно ощупывая затылок. – В общем, он оказался очень скромным парнем. Его биографию нам рассказали его товарищи, которые пришли навестить больного. Они принесли апельсины и не знали, кому их отдать, потому что он опять сбежал. Совершенно не выносит человеческого общества!
Глаза Марины расширились.
– Как, опять? – ахнула она. – Здесь опять намечалось убийство? Но… Если ты видел этих людей, – подозрительно спросила она, – как же ты остался жив? Ты что-то недоговариваешь!
– Ну, знаешь! В общем, нам удалось договориться, – смущенно сказал я. – Мы сошлись на ящике коньяка. Тогда они обещали закрыть глаза. Причем Чехов согласился оплатить половину…
– Что ты мне голову морочишь! – рассердилась Марина. – Рассказывай правду! Ты был ранен? Где ты был эти три дня?
– Все окончилось легкой простудой! – клятвенно заверил я. – О какой ране ты говоришь?
– Ладно, потом разберемся! – сверкнув глазами, сказала Марина. – Сейчас я сложу вещи, и мы пойдем…
Она укладывала в сумку одежду и заметно нервничала. Взгляд у нее был при этом отсутствующим – видимо, она перебирала в уме все известные ей формы ранений.
– Я готова! – сказала наконец она, строго на меня посмотрев.
С короткой стрижкой, в узкой юбке и кожаной курточке она была похожа на роковую женщину из немого кинофильма двадцатых годов – из тех, что безжалостно разбивают мужские сердца. Я невольно залюбовался ею.
– Пойдем же! – уже жалобным голосом сказала Марина, сразу делаясь похожей на обиженного ребенка. – Честно говоря, я так устала от этой больницы, что еще бы день-другой, и я сама бы заплатила еще четыре тысячи, лишь бы отсюда вырваться.
– Вот видишь, значит, у тебя двойной выигрыш! – сказал я и взял у Марины сумку.
Мы вышли из палаты и зашагали по коридору, провожаемые завистливыми взглядами больных. Откровенно говоря, я тоже был рад покинуть это несчастливое здание. Может быть, даже с удовольствием выбросил бы из головы все, что с ним было связано, и никогда больше к этому не возвращался, но я понимал – обстоятельства завязались слишком тугим узлом, чтобы можно было надеяться, будто они развяжутся сами собой. Даже если я позволю себе роскошь забыть, кто-то из участников этой драмы рано или поздно напомнит о себе сам.
И как бы в подтверждение моих мыслей один из участников напомнил о себе, едва мы спустились на первый этаж. Михал Михалыч Миллер, высокомерно выслушивающий через плечо объяснения какого-то юнца в белом халате, увидев нас, вдруг моргнул, ссутулился и, отстранив коротенькой ручкой юнца, быстро пошел нам наперерез.
– Добрый день! Добрый день! – через силу улыбаясь, проговорил он, делая округлый жест руками. – Я бы очень просил вас заглянуть ко мне в кабинет! Надеюсь, вы не будете возражать? Я вас долго не задержу!
Я внимательно посмотрел на него. Взгляд МММ был полон какой-то неизбывной горечи. Щеки-булочки его заметно опали и не отличались завидным румянцем. Он действительно напоминал человека на распутье, где направо пойдешь – коня потеряешь, а налево – и вовсе голову… Кажется, ему не терпелось поговорить и, может быть, попытаться хоть одним глазком заглянуть в наши карты.
В общем, это совпадало с моими намерениями, и я согласно кивнул. Нельзя сказать, что на лице Миллера отразилась радость или хотя бы удовлетворение, скорее это можно было назвать возросшим нетерпением.
– Тогда прошу! – сказал он с легким полупоклоном.
Марина быстро приподнялась на цыпочки и шепнула мне в ухо:
– Иди один! Я буду ждать тебя в машине, дорогой!
Миллер несколько растерянно посмотрел ей вслед и хотел что-то сказать. Но я намеренно опередил его.
60 
