22 
– Это фасад, а направление? – упрямо твердил он.
– Думаю, каждый жил своей жизнью. И если кто и верил, что они связаны тесными узами, если кто и верил в общность жизненных планов, то это был Роман, а никак не Света. Она изменяла ему.
– Откуда вы знаете?
– Догадываюсь. Иначе она жить бы с ним не могла.
– Не понимаю, – озадаченно сказал Танин, – она что, новая Тереза Дескеру? Средоточие зла и порока?
– Нет, – снисходительно улыбнулась Юля, – она просто молодая красивая женщина, в которую Рома влюбился с первого взгляда.
– И как это связано с изменами? – недоумевал Китаец. – Или просто досужие домыслы?..
– Рома был импотентом. Знаете, что это такое?
– Нет, – честно ответил Китаец.
– Не смейтесь, – сдвинула брови Юля.
– Я и не смеюсь, – кашлянул Китаец, – думаю, это довольно грустно, мягко говоря.
– Давайте ваш стакан, я налью вам еще, – она резким жестом выхватила у Китайца стакан и, встав, пошла к бару.
Китаец беспомощно пожал плечами.
– Именно поэтому вы и разошлись? – спросил он.
– Как вы проницательны! – с издевкой в голосе проговорила Юля.
– Ладно, – Китаец поднялся с дивана и подошел к окну, – я ведь еще не знаю, захотите ли вы стать моей клиенткой.
– То есть? – повернулась Юля. В ее взгляде был какой-то враждебный интерес.
– Светлана погибла первой. В это же утро я обнаружил труп Романа Сергеевича. Смахивает на убийство из ревности с последующим самоубийством.
Он рассказал, как было дело.
– Так она спала с вами, – задумчиво проговорила Юля. -Что я вам говорила!
– Я не верю, что Роман застрелил Свету, а потом покончил жизнь самоубийством. Я могу расследовать это, – твердо произнес он, – если кто-нибудь оплатит мою работу, то есть если найдется человек, который захочет знать правду об этих убийствах.
– Боже, сколько пафоса! – с ледяной насмешкой в карих глазах сказала Юля, которая поглощала виски так, словно это была безобидная минералка.
Китаец молча смотрел на нее.
– Значит, ваше правдоискательство, – бросила она на него полный иронии взгляд, – должно быть щедро оплачено?
– Я не занимаюсь благотворительностью, – сухо ответил Китаец, досадуя, что его вкус на женщин полностью, как оказалось, совпадал со вкусом Бондаренко.
– Вы мне сейчас напоминаете дистрибьютера косметики, – язвительно усмехнулась Юлия.
– Правда? – Китаец отошел от окна. У него создалось впечатление, что он зря теряет время.
– Роман был хороший мужик, хоть и не мужик, – цинично скаламбурила Юля, – но расследовать… Что мне это даст?
– Мое дело – предложить. Если вы отказываетесь, я, возможно, найду других заказчиков… У него ведь есть родители?
Юля кивнула.
– Но вы ведь даже не спросили, есть ли у меня деньги… И я не знаю вашего тарифа… – Она недвусмысленно улыбнулась.
– От двух до пяти тысяч.
– Долларов, насколько я поняла.
– Естественно. Но иногда самым обаятельным клиенткам я преподношу подарки, – тонко улыбнулся Китаец, – если, конечно, они меня не разочаровывают.
– В качестве компенсации за те дыры, которые вы пробили в их бюджете? – иронично посмотрела на Китайца Юля.
Она смело подошла к нему и положила руки ему на плечи. Юля была всего сантиметров на пять ниже его.
– Значит, вы согласны, и у вас есть деньги, – резюмировал Китаец.
– Вывод довольно скоропалительный. Но считайте так, вернее, вы можете так считать при условии, что не разочаруете меня.
Она запрокинула голову, подставляя ему губы. Китаец медлил. Раздраженная его нерешительностью, Юля опустила голову и отодвинулась от него. Устав сопротивляться возведенной им в глубине своего взбаламученного нутра плотине запрета, Танин с силой притянул Юлю к себе. Она не сопротивлялась. Вскоре он почувствовал, как ее пальцы погружаются в его волосы, а губы становятся все более податливыми и жадными. Он обнял ее еще теснее и, держа перед собой, двинулся к стене. Юля переступала заплетающимися ногами, но Китаец не давал ей упасть. Он нащупал ее круглые ягодицы и, продолжая ее целовать, прижал к стене. Юля что-то хотела сказать, но он не дал ей опомниться.
Подавляя ее возгласы поцелуями, он задрал на ней джемпер и стал ласкать ее грудь. Нагнулся, нашел губами правый затвердевший от возбуждения сосок. Потом снова припал губами к Юлиному рту, который про себя уже называл бархатным.
Неожиданно он отшатнулся, словно по телу пробежал электрический ток. Юля удивленно смотрела на него. Но он не видел этого. Он видел лишь туманное пятно Светиного лица, просвечивавшее сквозь ставшее расплывчато-полупрозрачным лицо Юли.
22 
