очень нудно 
40 
– Голова еще болит, но уже не так сильно, – поделилась Лизетт, обеспечив оправдание на случай очередной атаки. – Тошнота исчезла. После обеда в пятницу больше не тошнило.
– Хорошо. У тебя по телефону был ужасный голос. Самочувствие позволит сбегать на обед?
– Конечно. Увидимся.
Диана махнула рукой и направилась к себе. Они обедали вместе по крайней мере два раза в неделю, если у Дианы не было других дел. Ее дети, казалось, без конца генерировали всякие проблемы, начиная от посещения врача и покупки подходящих подарков на дни рождения малолетних приятелей, заканчивая заменой сломанных предметов. Жизнь Дианы заполняли перманентные ремонтно-восстановительные работы – как физические, так и эмоциональные, типа утешения после плохих новостей.
И тут Лизетт осенило. «Детям Дианы четыре и пять лет, а значит, если я действительно работаю в «Беккер инвестментс» уже пять лет, то должна бы запомнить хотя бы одну беременность подруги… но нет». Она не могла вызвать в памяти времена, когда у Дианы не было двоих детей.
Вряд ли нужно еще больше доказательств абсурдности происходящего, но персональные данные куда убедительнее документов на покупку автомобиля, водительского удостоверения и налоговых деклараций. Лизетт знала дни рождения Дианы и ее детей, и другие сведения о подруге, так что если бы проработала здесь уже пять лет, то наверняка запомнила бы беременность сослуживицы.
Следовательно, не пять. Следовательно, трудилась на Беккера и жила в том доме приблизительно три года. Что произошло в течение пропавших двух лет? Да все что угодно.
«Я точно была совсем другим человеком, и необходимо выяснить, каким именно и чем занималась». От этого зависело всё.
Глава 12
Лизетт думала об этом весь день, теперь ясно понимая, что живет чужой жизнью, а ее истинная личность каким-то образом была украдена. Она старательно сосредоточилась на текущих делах, создавая видимость, будто ничего не изменилось, но, возможно, ключ к разгадке прошлого – вырваться из рутины и действовать по наитию, как в той забытой жизни.
Однако не следует немедленно и кардинально все менять сразу после умопомрачительного дня. Если она сейчас под колпаком – из какого ада всплыло это словечко? – то пока не сделала ничего из ряда вон выходящего, например, не записалась вдруг в класс карате, и у них нет оснований для тревоги. Кстати, боевые навыки не помешали бы, но лучше решать задачи постепенно.
Имея все это в виду, после работы Лизетт поехала непривычным маршрутом, в другую сторону от дома, плутая по незнакомым улицам и сходя с ума в сутолоке часа пик. Собственно, конкретной цели нет, так что и спешить некуда.
Рабочий день прошел гладко – нормально, – что должно бы утихомирить непроходящую мысленную сумятицу, раздражающую до невозможности, но нет. Эта якобы нормальность совсем ненормальна, явная фальшивка, и необходимо постоянно быть начеку. Несколько раз за день волосы на затылке вставали дыбом, будто предупреждая об опасности, что свидетельствует о высоком уровне тревоги. Проблема в том, что в непосредственном окружении не обнаруживалось абсолютно ничего настораживающего. Кабинет тоже прослушивается? Кто-то из сотрудников за ней следит? Каждое нажатие клавиши на компьютере фиксируется?
Нужна долгая неторопливая прогулка на машине, чтобы успокоиться. Если кто-то за ней последует – появится возможность засечь. Если преследования не будет – она разведает районы за пределами своих обычных границ, заодно и придет в себя к возвращению домой. Нет лучшего средства прочистить мозги, чем длительная поездка, Лизетт помнила, что в прошлом всегда садилась за руль, когда что-то беспокоило, и бесцельно кружила по городу, пока подсознание не выталкивало на поверхность решение проблем.
Она ехала чуть быстрее обычного всякий раз, когда позволяло напряженное движение на дороге. Ловкое и быстрое маневрирование между машинами дарило легкие всплески адреналина, внезапно нахлынуло облегчение, будто ослаб слишком туго затянутый пояс. Лизетт, как правило, не злоупотребляла скоростью и неспешно плелась по правой полосе, словно старушка. Только не сегодня. По внезапному наитию устремилась на запад, в Вирджинию. Мили пролетали под колесами. На мгновение, только на мгновение, показалось, что вернулась способность легко и вольно дышать. Никто не догадается искать ее здесь, и никто не будет наблюдать. Если кто-то за ней и следил, она не заметила хвост.
40 
