16 
— Ты был очень занят разговором со своей персональной помощницей, — сухо вымолвила Марли. Она пыталась сдержать эмоции, но в ее голосе прозвучала боль.
— Я уделял тебе мало внимания за обедом, прости. Но мне надо было обсудить с Рослин несколько вопросов перед ее отъездом.
Крисандер прижал ее к себе, и она почувствовала, что слабеет. Ревность была ненавистна Марли, и ей хотелось думать, что она не ревнивая женщина, но можно ли быть в этом уверенной?
Марли прильнула к его груди и закрыла глаза. Она почувствовала его особенный запах, перекрывавший соленый запах моря и аромат цветов. Ее окутало тепло.
— Прости меня, — прошептала она. Крисандер слегка отодвинул ее.
— Обещай мне больше не делать этого.
Она смотрела в его глаза — в них медленно разгорался огонь желания. У Марли перехватило дыхание, она не могла вымолвить ни слова и только кивнула в ответ. Ей нестерпимо захотелось, чтобы он ее поцеловал.
— Я разговаривал с доктором Кароунисом, — хрипловатым голосом произнес он и нежно провел пальцем по ее подбородку, по щеке, по губам.
— И что он сказал? — затаив дыхание, спросила она.
Крисандер подхватил ее на руки.
— Он сказал, что нам можно заниматься любовью. Это нисколько не повредит ни тебе, ни нашему ребенку.
— Ты спрашивал его об этом? — воскликнула Марли.
Он тихо рассмеялся и широкими шагами, неся ее на руках словно пушинку, направился к патио.
Крисандер распахнул ногой застекленные двери и прошел в дом. Когда он нес ее вверх по лестнице, Марли охватил страх. Она жаждала, но вместе с тем боялась того, что сейчас должно было произойти.
Реакция на его прикосновение сводила ее с ума, делала уязвимой. И пока она не вспомнит всего, что было между ними, нельзя отдаваться своим эмоциям.
Крисандер положил Марли на кровать и взглянул на нее мерцающими глазами. Он дотронулся до ее щеки, потом погладил живот, затем нагнулся и нежно прикоснулся к нему губами. И в этом чувствовалась такая нежность, что сердце ее сжалось от сладкой боли.
Марли подалась к нему, подставляя лицо для поцелуя. Он завладел ее ртом, и она отчаянно вцепилась в его плечи.
— Я хочу тебя, — прошептала она. Крисандер встал и начал медленно расстегивать рубашку. Губы ее задрожали. Сердце бешено забилось.
Рубашка упала на пол, и он стал снимать брюки. Эти движения показались ей очень знакомыми, и Марли чуть не задохнулась. Ведь он когда-то делал так. Дразнил ее, раздеваясь перед ней. Сводил с ума, пока она совсем не теряла голову.
— Ты делал так раньше, — пробормотала она. Хищная улыбка искривила его губы, когда брюки вслед за рубашкой тоже упали на пол.
— Ты когда-то наслаждалась этим зрелищем — по крайней мере говорила мне об этом.
Марли не могла отвести от него глаз. Крисандер был великолепен. Мощный, мускулистый, стройный — воплощение мужской красоты. Он протянул к ней руку.
— А теперь ты разденься.
В панике Марли прижала руки к груди. Вдруг она покажется ему некрасивой?
Он нежно взял ее за запястья и, заведя ей руки за голову, прижал к кровати.
— Не прячься от меня. Ты очаровательна. Я хочу увидеть тебя всю.
Она почувствовала, как он целует ее в шею, и комната закружилась перед глазами. Марли стало трудно дышать. Он приподнял ее, уложил на подушки посередине кровати и крепко прижался к ней всем телом.
— Крисандер! — судорожно выдохнула она, прогнувшись навстречу ему.
Тело ее напряглось и вздрогнуло, когда губы его обхватили ее твердый сосок, а пальцы коснулись крошечного комочка нервов между ног.
— Я очень хочу тебя, — прошептал он. — Мне так этого недоставало. Отдайся мне. Подари мне наслаждение.
Марли обвила его руками, и он вошел в нее.
Но даже когда он ею овладевал, Марли старалась сберечь свой живот, не позволяла сильно давить на него, чтобы охранить ребенка.
Крисандер вознес ее на небеса, и в этот момент, впервые за долгое время, она почувствовала себя как дома. Слезы хлынули по ее щекам, когда он содрогнулся и медленно опустился на нее.
Когда он пошевелился, она слабо запротестовала.
— Я слишком тяжелый, — пробормотал Крисандер, садясь рядом с ней. Он обнял Марли и прижался подбородком к ее голове.
Долгое время они молчали. Сладкая дремота охватила Марли, и веки ее отяжелели.
— Крисандер?
— Да?
— Так было всегда? — тихо спросила она.
Он замер, прижавшись к ней.
16 
