очень нудно 
46 
— Ничего не выйдет, — громко заявила она. Дейн вновь посмотрел на свои брюки.
— Ты так думаешь? Не знаю, не знаю… — Он с сомнением покачал головой. — Мне что-то подсказывает, что все может получиться как раз наоборот.
Неожиданно для себя она вдруг рассмеялась, запоздало прикрыв ладонью рот, чтобы приглушить этот звук. Он снова улыбнулся, и с его лицом вновь случилось чудо. Сердце Марли бешено забилось, несмотря на все ее старания сдерживаться. Детектив оказался намного опаснее, чем она предполагала: он мог заставить ее смеяться.
— Я не могу, — вновь взяв себя в руки, проговорила она. В ее тихом голосе просквозило сожаление, которое ей не удалось скрыть. — Глин…
Улыбка исчезла с его лица, как будто ее и не было. Он в два шага покрыл расстояние, которое было между ними, и сомкнул руки на ее талии.
— Глин мертв. Он не сможет тебе ничего сделать, если только ты не дашь ему воскреснуть в твоей голове.
— Ты думаешь, это так просто?
— Я вовсе так не думаю. Не забывай, я полицейский. Мне хорошо известно, как тяжело бывает жертвам насильников.
— Он не…
— Я знаю. Но пытался, а когда у него ничего из этого не вышло, он избил тебя. А переживания у тебя, возможно, точно такие же, какие были бы, если б ему все удалось.
Она снова рассмеялась, но на этот раз отнюдь не весело, как-то надтреснуто.
— Дело не в этом. Я даже жалею о том, что он меня не изнасиловал! Я лежу по ночам без сна и думаю о том, что, если бы он смог и если бы я не сопротивлялась ему так бешено… тот мальчик, возможно, остался бы жив! Но Глин все больше распалялся, а я продолжала отталкивать его… Вдруг он оставил меня и напал на ребенка. — Она замолчала на минуту, а потом сказала:
— Его звали Дастин. Родители звали его Дасти.
По рукам Дейна, которыми он обнимал ее за талию, пробежала конвульсивная дрожь.
— Ты ни в чем не виновата. Поступки сумасшедшего нельзя предугадать. Но я понимаю, как тебе тяжело жить с такими мыслями.
Его всего распирало от чувств, которые он испытывал. Он мягко провел рукой по ее волосам.
— Ты когда-нибудь рассказывала кому-нибудь о том, что с тобой стряслось в ту ночь?
Она покачала головой.
— Только в общих чертах. Без деталей. Это было так… отвратительно.
— Ты кому-нибудь рассказывала то, о чем сказала мне сейчас?
— Нет. — Она смущенно взглянула на него. — Не знаю, зачем я это сделала.
— Потому что ты была не права, когда говорила, что между нами ничего нет. Глупо это отрицать. Мы еще не привыкли друг к другу, мы скованны, но придет день, когда все образуется. Я могу подождать. И я дождусь той минуты, когда ты будешь готова лечь со мной в постель.
Досадуя на его упрямство и на свою неспособность к убеждению, Марли в безысходности покачала головой. Она не знала, смеяться ей или плакать.
— Ты так уверен в себе…
— Доверься мне, — почти прошептал Дейн. Он мягко гладил ее по волосам, и напряжение в ней куда-то уходило. — Сейчас ты задумаешься над этим. И чем больше будешь думать, тем быстрее привыкнешь. Тебе станет интересно узнать, как все у нас будет? Ты спокойно прожила последние шесть лет. Это уже большой шаг. Но ты должна понять, что это не все. Глин живет в тебе. И он окончательно умрет только тогда, когда ты снова сможешь довериться мужчине. Так что то, что тебя ждет впереди, вещь очевидная. И я могу обещать тебе только одно: если кто и ляжет с тобой в постель — это буду я.
Прежде чем она успела придумать достойный ответ на это в высшей степени самоуверенное заявление, он взял ее за руку и отвел в гостиную. У него была мозолистая ладонь, пальцы твердые и теплые. Но он держал ее руку в своей очень мягко, как человек, который чувствует свою силу и боится ее в обращении с хрупкой вещью. Рядом с ним она чувствовала, что ей никто не страшен… кроме него самого.
— Давай присядем, — предложил он, подводя Марли к дивану.
Она запоздало хотела было свернуть к стулу, но он не дал ей этого сделать и усадил на диван рядом с собой. Не отпуская ее руки, он откинулся на спинку дивана, вздохнул и вытянул перед собой свои длинные мускулистые ноги.
— Авиакресла рассчитаны максимум на рост в пять с половиной футов. У меня до сих пор такое чувство, будто меня запихнули в чемодан.
— Почему бы тебе не пойти домой? — устало проговарила она.
— Потому что мы еще недоговорили.
Она снова покачала головой и попыталась освободить его руку. Бесполезно.,
— Нам не о чем говорить.
46 
