2 
Клиент, импозантный темноволосый мужчина лет тридцати пяти – сорока, принадлежал к тому типу чужаков, которые Кейт нравились меньше всего. Он был явно человеком состоятельным, если мог позволить себе нанять проводником Джошуа Крида, и ненавязчиво, а порой, и навязчиво, давал понять всем окружающим, что он – Большой Босс, им не чета, а панибратская манера общения не более чем игра. К примеру, он закатал рукава рубашки, демонстрируя часы на узком золотом браслете, инкрустированном бриллиантами. Говорил он чуть громче, чем другие, чуть более оживленно, чем уместно заутренней чашкой кофе, и постоянно упоминал о своих охотничьих приключениях в Африке. Он даже преподал всем присутствующим урок географии, разъяснив, где находится Найроби. Кейт с трудом удержалась оттого, чтобы не закатить глаза. Аборигены для него были синонимом слова «дикари». Он также особо подчеркнул, что охотился на диких животных только с фотоаппаратом. И хотя на эмоциональном уровне Кейт одобряла этот и только этот вид охоты, здравый смысл подсказывал ей, что, позиционируя себя исключительно как фотоохотник, он подстилал соломку на случай, если ему не удастся никого подстрелить. Он не производил впечатления профессионального фотографа и даже фотографа-любителя с хорошим портфолио.
Интересно, подумала Кейт, торопясь на кухню, с каких это пор она стала считать приезжих чужаками?
Линия разлома, разделившая ее жизнь на «до» и «после», была такой резкой и четкой, что иногда Кейт задавалась вопросом, осталась ли она сама, Кейт Найтингейл, прежним человеком. Жизнь сложилась так, что перемены в ней не были постепенными, плавными, дающими возможность осмыслить происходящее, свыкнуться с новым положением вещей, с тем, кем она была и кем стала сейчас. Нет, все было совсем не так: линия судьбы шла изломами – резкие, обрывы, внезапные смещения пластов. Период между смертью Дерека и ее решением переехать в Айдахо на карте ее судьбы был узкой расщелиной с отвесными склонами, куда никогда, не попадал солнечный свет. Первое время после того, как Кейт Найтингейл переехала сюда с мальчиками, все ее силы уходили на то, чтобы подготовить гостиницу к открытию, и на размышления по поводу своего места в сообществе у нее просто не оставалось времени. Она даже не задумывалась, считать себя, здесь чужой или нет. И все сложилось само собой: она вдруг поймала себя на том, что ощущает себя неотъемлемой частью общины, составлявшей население крохотного городка, словно прожила тут всю жизнь, Кейт была здесь своей даже больше, чем в Сиэтле, возможно, потому, что Сиэтл, как и все большие города, населен чужаками; каждый человек живет в своем коконе. Здесь же все друг друга знали, причем буквально.
Не успела Кейт подойти к двери на кухню, как она отворилась и оттуда показалась голова Шерри Бишоп. При виде Кейт она облегченно вздохнула и улыбнулась.
– Что стряслось? – спросила Кейт, залетая на кухню. Первым делом она бросила взгляд на кухонный стол, за которым сидели ее четырехлетние двойняшки Такер и Таннер, с энтузиазмом уплетавшие хлопья с молоком. Мальчишки сидели на высоких детских стульчиках. Они болтали, хихикали и ерзали на стульях, как обычно. В их мире все шло как надо, Впрочем, болтал скорее Такер, а Таннер в основном слушал. Кейт переживала из-за того, что Таннер так мало говорит, но детский врач не находил поводов для тревоги.
– С ним все в порядке, – сказал как-то доктор Харди. – Ему просто ни к чему говорить, раз Такер говорит за них обоих. Когда Таннеру будет что сказать, он молчать не станет.
Поскольку Таннер во всем остальном рос вполне нормальным ребенком, Кейт полагала, что педиатр прав – но все равно не переставала беспокоиться.
– Под раковиной трубу прорвало, – встревоженно сообщила Шерри. – Я отключила воду, но без воды мы долго не протянем. Грязная посуда скапливается.
– О, только не это! – Без воды ни еды не приготовить, ни посуду не помыть, но надвигалась проблема посерьезнее: Шейла Уэллс вот-вот должна была приехать из Сиэтла. Кейт ждала ее во второй половине дня. И, поскольку мать Кейт и так была не слишком довольна тем обстоятельством, что дочь и внуки уехали из Сиэтла, можно было лишь догадываться, что скажет Шейла по поводу условий, в которых приходится жить дочери: мало того, что до нее не добраться, здесь даже вода из крана не течет.
Здесь и в самом деле постоянно что-то ломалось. Старый дом нуждался в непрерывном уходе. Все время что-то приходилось чинить. Впрочем, для престарелого дома такая ситуация, как полагала Кейт, была нормальной. Но финансы пели романсы, и хотя бы одна неделя без дополнительных хлопот и расходов была бы для нее настоящим подарком. Может, следующая неделя пройдет гладко, со вздохом подумала она.
2 
