Лёгкий, ненавязчивый романчик 
88 
– Ну, рассказывай, что еще приключилось…
Боярышники, 1955 год
Слух, что Захариха прячет сундук с сокровищем, пошел от колхозного пастуха Седова. Недосчитался тот одной коровы в стаде, отправился вечером в лес искать, да и увидел, как старуха копает в огороде яму. Забыв о корове, притаился за забором: что же дальше будет. А Захариха опустила в яму ящик. Сухонькая, старая, сучковатая, что многовековый пень, а вот силы откуда-то нашлись. Ну да не зря звали ее местные ведьмой. Шепотом, конечно, ибо – советская власть, пионеры и строительство коммунизма. А в стране развитого социализма, стране-победительнице какие, скажите, могут быть ведьмы? Предрассудки все. Однако говорили люди, что раньше, еще в досоветские времена, травяные настои Захарихи славились на все местные деревни. Даже, говорили, дочь графа обращалась к ней за помощью и платила за услуги фамильными драгоценностями. А что, если в сундуке и есть те самые драгоценности, которые, опять же по слухам, пропали из дома после гибели всей графской семьи?
Пастух Седов скумекал, что можно прийти к старухе под покровом ночи со сватом да вырыть сундук. А дальше уж найдут, как сбыть драгоценное: сват на то и сват, что знает, кому и куда «сосватать» сокровище.
Так бы все и случилось, не выпей в тот вечер Седов лишнего. Вот ведь напасть какая: нужно было соседу именно в тот вечер позвать его попробовать свежей самогоночки, женой наваренной! «Нектар» оказался что надо. И в ту ночь Седов так и не дошел ни до свата, ни до Захарихи. Но проболтаться об увиденном успел, и слух огнем по траве распространился дальше, отравил едким дымом юные умы – старшего сына хозяина избы, который не преминул поделиться тайной еще с двумя друзьями. И группка из трех мальчишек, возглавляемая старшим сыном соседа пастуха Седова, вооруженная лопатами и мешком, под покровом ночи двинулась из деревни.
Маловероятно, что в огороде старухи может быть зарыт настоящий клад. Насочинял спьяну Седов. Но свойственный мальчишкам азартный авантюризм толкал их в спины. То подбадривая друг друга, то беря на слабо, то усмиряя страх мечтами о том, как много всего они смогут купить на вырученные от продажи драгоценностей деньги (как сбывать драгоценности, конечно, не думалось), они прошли добрую часть леса, умудрившись не сбиться с пути. А вон и дом Захарихи. Вот здесь пришлось погасить взятый из дома фонарь: а вдруг старуха не спит и заметит огонь?
Огород у Захарихи был небольшой, но не перерывать же весь от забора до забора! Два младших пацана пригорюнились. Но старший быстро сообразил, что надо просто присесть за сломанной телегой, откуда вел наблюдения Седов за Захарихой, и оттуда уже будет видно нужное место. Так и сделал. Запомнил, какая часть огорода хорошо видна ему из-за телеги и отправился исследовать нужный пятачок. Искать не пришлось долго: земля в том месте была рыхлой, неутрамбованной. То ли у старухи уже сил не хватило замести как следует следы, то ли и предположить не могла, что кто-то за ней наблюдает.
– Копайте! – приказал парнишка младшим, решив, что доверит им копать, а сам уже вытащит сундук.
Копали долго, младшие тихо ныли, кляли затею, огрызались на старшего. И в тот момент, кода один из мальчишек уже в сердцах бросил лопату, раздался лязгающий звук: то ли на камень наткнулся инструмент, то ли и вправду на зарытый сундук.
– Я сам! Теперь я сам! – заволновался старший, беря в руки лопату. Но вдруг за его спиной раздался скрипучий голос:
– А вы что тут, черти, делаете?!
Мгновенная реакция и занесенный в ослеплении инструмент копателя… Он не хотел так поступать. Он читал Достоевского и осуждал Раскольникова за убийство старушки. Но тут будто кто-то его под руку толкнул: взмахнул лопатой и опустил ее ребром на темя несчастной Захарихи. Та даже ойкнуть не успела.
– Быстро! Быстро! – зашептал он, выкапывая из ямы «клад», оказавшийся небольшим деревянным ящиком с железным опояском, и кидая землю прямо на старуху, лежащую у ног онемевших от испуга двух младших мальчишек.
Тяжелый ящик, но донести можно. Он спрятал его в мешок и, понукая впавших в ступор пацанов, так быстро, насколько позволяла нелегкая ноша, побежал в лес.
В ту ночь, видимо, сам дьявол взял его под свое крыло: преступление так и осталось нераскрытым. Наутро в тяжелом похмелье ни пастух Седов, ни его сосед не могли вспомнить не то что ночные разговоры, но и имя свое. А младшие товарищи так и не проболтались: с каждым вдруг случилась неожиданная беда. Один так тяжело заболел, что даже в городской больнице не справились с его болячкой. А другой подавился за обедом. «Захариха нас прокляла!» – испуганно думал подросток, не столько горюя по мальчикам, сколько чувствуя смесь облегчения (не проговорятся уж теперь его дружки) и животного страха – а ну как и его проклятие коснется!
88 
