6 
– Вопрос не в том, что делать замужем, вопрос в том, чтобы быть замужем. – Таисия, определенно, с фанатичным рвением поклонялась культу брачного штампа в паспорте.
– Вопрос даже не в том, чтобы быть замужем, вопрос в том, чтобы желать создать семью, – тихим голоском провозгласила свою истину Анечка.
Инга невольно улыбнулась: вот уж для кого семья была бы и Библией, и священным храмом. Но скромная Анечка с ее домостроевской покорностью в глазах слишком уж отчаянно смущалась своего простоватого личика и мышиного цвета волос, чтобы представлять интерес для местных скучноватых мужичков, не говоря уж о заезжих плейбоях.
Инга не стала вступать в полемику. Ее внимание привлекли музыканты, которые закончили устанавливать свое оборудование на ресторанной концертной площадке и теперь пробовали звук.
«Живая» музыка в ресторанах и кафе – обязательный атрибут приморских городков. Обычный репертуар – выходящие из моды попсовые хиты, чередующиеся с прокуренным шансоном и бессмертным лидером курортного хит-парада – «Владимирским централом».
Музыканты закончили последние приготовления, и на площадку вышла певичка. Инга бросила на сцену равнодушный взгляд и повернулась к новым приятельницам: Машка как раз начала под одобрительное хихиканье девчонок рассказывать какую-то смешную байку. Но и Машкин рассказ, и смех подруг тут же потонули в первых аккордах до боли знакомой музыки. Инга вздрогнула от неожиданности и, совершенно не беспокоясь о том, что покажется невежливой, отвернулась к сцене, намертво приковав взгляд к певичке.
…Вот уж не думала, что столичные новомодные веяния так быстро докатятся до провинциальных черноморских городков… И что в репертуаре местных музыкантов рядом с попсой и шансоном может соседствовать другая музыка. Каждая нота, каждое слово впивались в душу беспощадными гвоздями, оставляя кровоточащие раны. Популярность Лёки и впрямь движется семимильными шагами, раз ее песни, лишь недавно прозвучавшие в столичных эфирах, уже перепевают провинциальные певички – отчаянно фальшивя, неправильно расставляя акценты, с надрывом выводя верхние ноты, отчего исчезает простая Лёкина искренность. И все же, все же… Эта песня – отрезвляющее, как февральский ветер, напоминание о том, что еще совсем недавно было реальностью.
Ей, этой певичке, просто катастрофически не идет эта песня. Не для ее голоса, не для расшитого люрексом топа, еле прикрывающего полную провинциальную грудь, не для выбеленных перекисью кудрей, не для жеманно-пухлых губ, с неискренней тщательностью выговаривающих каждую букву… Инга, на мгновение прикрыв глаза, вспомнила Лёку: ее подростковую угловатость, вздернутый подбородок и магию сильного гибкого голоса. Лёкины песни в ее исполнении не были песнями, они были сокровенными мыслями, тайной болью, протестом, спекающимся с отчаянием. Ее песни были и остаются ее душой, которой она интимно делится со слушателем. Маленькая взрослая девочка, так долго не верившая в свой талант и собравшая сейчас самые сливки признания и славы. Девочка, которая на алтарь своего таланта положила самое ценное, что у нее тогда было, – любовь. «Инга, ты меня простишь?..»
– …Инга? Инга, ты чего?
Она, сморгнув, пришла в себя после недолгого наваждения и выдавила улыбку. Новые приятельницы взирали на нее с беспокойством.
– Инга, что-то случилось? Ты как будто… выключилась, – Машка не стала церемониться в вежливых расшаркиваниях и сразу в лоб выдала свое волнение.
– Нет, ничего не случилось. Просто музыка… Она мне очень нравится. Любопытно, эта песня только недавно появилась в эфире, а ее уже исполняют здесь.
– А то! – гордо и с неким вызовом повела плечами Машка. – Что ж, думаешь, у нас тут совсем глухомань? И, кроме «Ой, цветет калина…», мы ничего не поем и не слушаем? Обижаешь, подруга!
Инга в ответ на Машкино заявление лишь молча улыбнулась. Да и что она могла сейчас сказать им, временным, как и ее пребывание в городе, приятельницам, о своем настроении, навеянном этой так неожиданно услышанной песней? Или ничего, или очень много. Слишком много.
…Мария неожиданно вызвалась проводить Ингу. Распрощавшись с Анной и Таисией на освещенной площадке перед рестораном, она по-свойски ухватила московскую приятельницу под локоть:
– На какой улице ты остановилась? И у кого?
– На Приморской. Сняла у одной бабульки флигелек, – охотно пояснила Инга. И чуть не высказала вслух внезапно пришедшее желание прогуляться по улицам, по которым бегала в детстве.
6 
