очень нудно 
72 
— У меня всего одна комната, — сказала Муся.
— Балкон у тебя есть?
— Да, но…
— Отлично. Будешь платить мне пятьсот баксов в месяц. Плюс питание. Об экипировке заботятся другие.
Отныне Муся чувствовала себя гостьей в собственной квартире, где день и ночь толпились какие-то странные личности и звучала незнакомая речь.
Саид отгородил их диван высокой шелковой ширмой. Туда никто не имел права заходить, кроме Зульфии, которая каждый день меняла постель, подавала завтрак и кофе, делала Мусе маникюр, педикюр, массаж и оказывала прочие услуги.
— Мы с тобой распишемся, и ты пропишешь меня на своей жилплощади, — сказал Саид через неделю после своего вселения в квартиру. — Имеются возражения?
— У тебя уже есть жена, — сказала Муся.
— Она записана в другом паспорте. Мой новый паспорт чист, как вода в святом источнике. Можешь убедиться в этом сама.
Он положил перед ней паспорт, развернул его на нужной странице.
— Я не хочу выходить замуж.
— Глупышка. Одна ты быстро пойдешь ко дну.
— Я сама заработала на эту квартиру. У меня нету богатого покровителя.
— Я знаю о тебе больше, чем ты думаешь. Ты подходишь мне по всем статьям. Не бойся, я сумею уговорить родителей дать согласие на наш брак.
Муся не спала всю ночь, соображая, как бы ей отделаться от Саида. Как это часто случается, избавление пришло совсем не оттуда, откуда она ждала его.
— Нинка, это ты? Господи, как же я рада! Где ты?
— Хватай по-быстрому тачку и подъезжай к памятнику Пушкина, — услышала Муся в трубке испуганный, запыхавшийся голос сестры.
— Кто это был? — спросил Саид, едва Муся успела положить трубку.
— Моя сестра. Мы должны повидаться.
— Я поеду с тобой.
— Нет.
— То есть как это? Какое ты имеешь право разговаривать подобным образом с будущим мужем?
— Пусти. Я спешу.
— Не пущу. — Он цепко схватил ее за руку. — Твоя сестра ворочает большой деньгой. Ей прищемили хвост?
— Моя сестра работает врачом в Магадане и приехала в отпуск в Москву.
— Ай-яй-яй, как некультурно обманывать Саида. А может, ты, девочка, на самом деле такая глупенькая?
Он поймал такси и запихнул Мусю в глубь машины.
— Называй адрес, — сказал он, больно выкрутив ей руку.
— Пушкинская площадь, — выдавила Муся.
— Точнее.
— Я не знаю. Она сказала, что будет меня высматривать.
Муся увидела Нину сразу. Та сидела на скамейке сбоку от памятника Пушкина и беспокойно озиралась по сторонам. У ее ног стояла внушительных размеров кожаная сумка.
— Я посижу в машине, а ты ступай за ней, — распорядился Саид. — И чтобы никаких глупостей.
— Как ты долго! — Нина схватила сумку и бросилась к сестре. — Мне кажется, за нами никто не следит.
— Я не одна. Мой… любовник слышал наш разговор и прицепился как репей.
— Ему можно доверять? — с тревогой поинтересовалась Нина.
— Нет.
— У меня все равно нет выхода. Здесь сто тысяч баксов, — она кивнула на сумку. — Разделим на три части. У тебя надежная крыша?
— Откуда такие деньги? — изумилась Муся.
— Заработала кровью, потом и всякими унижениями. Теперь хочу забиться в нору и никого не видеть и не слышать.
— Здравствуй, рыбонька, — приветствовал Нину Саид. — Я так и знал, что ты рано или поздно попадешься в мой садок.
Муся обратила внимание, как побледнела сестра. Они молчали до самого дома. Саид отправил Зульфию погулять, закрыл на засов входную дверь и сказал:
— Берендея замочили. Шустрый сидит в Крестах. Ты решила прикарманить все себе, верно?
— Я поделюсь с тобой и с Муськой. Только спрячьте меня подальше.
— Рыбонька, так дело не пойдет. — Саид задернул штору и включил торшер. — Выкладывай все сюда, — велел он, стуча пальцем по журнальному столику.
Доллары были совсем новенькие. Двадцать пачек по пять тысяч каждая в пятидесятидолларовых купюрах.
— Где остальные? — спросил Саид, грозно сощурив глаза.
— Это все, — пролепетала Нина.
— Раздевайся!
Она безропотно подчинилась. На ней было дорогое белье из натурального шелка, на шее болтался большой крест с бриллиантами.
— Курва. Ты все равно покажешь мне это место, — процедил сквозь зубы Саид, снимая с шеи Нины крест.
72 
