66 
Дьявол и святые!
Выжданная годами любовь обернулась наказанием.
За обедом Диана была рассеянна. Илья несколько раз переспросил, что с ней происходит. Она повела озябшими плечами (надо же, вырядилась в такую открытую майку, а он даже никак не отреагировал на ее округлые плечи, покрытые золотистым загаром, и обтянутую тонкой тканью крепкую грудь, только лишь по-джентльменски накинул ей на плечи свою ветровку, заметив, что ей надо было одеться потеплее) и ответила, что ничего такого. Просто соскучилась по сыну.
Зачем она так сказала? Он тут же обрадованно, как с бесполой подругой, кинулся делиться с ней своей тоской по сыну и по Варьке.
Чем она заслужила такое? Влюбилась «не в того»? Или просто опоздала?
«Я тоже имею право на счастье! Тоже, тоже, тоже! Кто, если не я? Неужели я еще не искупила чужие грехи своими страданиями?»
– Диана, с тобой что-то творится совсем уж непонятное, – обеспокоился Илья, обрывая себя на полуслове.
– ПМС, – скривила она губы в презрительной усмешке. – Знаешь такое? Женские гормоны. Если у тебя было много подруг, не можешь не знать.
Илья вздохнул с таким пониманием, будто и в самом деле ему в жизни доставалось не раз от буйствующих в этот гормональный период подружек. Или будто сам ежемесячно переживал гормональную бурю.
Но зато больше он не приставал с псевдозаботливыми вопросами.
А Диана думала лишь о том, что им осталось всего пара-тройка дней. И Илья вернется к своей Варваре. А она сама – к своим снам, теперь уже утратившим сладость и превратившимся в пытку. И еще вспоминала слова цыганки. Все – в ее руках. «Если не внешней привлекательностью, то…» – звучал у нее в голове голос голубоглазой цыганки. И сейчас Диана, сидя напротив Ильи, решила, что ей плевать, в какую сторону повернет ее жизнь – покатится по теневой дорожке или вывернет на свет, ей действительно все равно. Лишь бы Илья был с ней. И голос совести заглушался отчаянным криком истосковавшегося сердца, что она тоже имеет право на женское счастье.
«У тебя есть всего два дня», – пульсировало в висках. Два дня. Если сделать все сегодня, еще можно успеть.
Остаток дня Диана провела в раздумьях. Они с Шаховым в полном молчании доехали до поселка, вышли возле дома. Илья предложил прогуляться, Диана согласилась. Во время прогулки по городскому парку она немного разговорилась. Они даже поспорили, что могло случиться у Алевтины, раз девушка так резко решила поговорить с родственницей. Диана не стала выдавать Илье подругин секрет, лишь туманно ответила, что у той возникли какие-то семейные проблемы.
А поздним вечером, когда сон не шел и сомнения перевешивали то одну чашу весов, то другую, она решилась. Встала, не зажигая света, оделась, вышла на цыпочках в зал.
Илья спал, но беспокойно. Метался по дивану, один раз даже застонал. Диана поколебалась, разбудить его или нет, но вместо этого вдруг присела на краешек разобранной постели и, не поборов искушение, погладила парня по плечу. Там, где было это пресловутое родимое пятнышко. И вдруг Илья, словно успокоившись от ее прикосновения, улыбнулся во сне и задышал тихо и ровно.
– Спокойных тебе снов, – пожелала девушка, вставая, и вышла из комнаты.
Идти нужно было далеко, пешком, вдоль трассы. Рискованное приключение. Безумное. Она и была безумной: не думала в этот момент ни о сыне, ни о матери, ни о себе, думала только о нем, Илье, и о том, что у нее есть два дня. Если дойдет живой, если ничего в дороге не случится, значит, она так и сделает. И пусть от этого она шагнет на темную дорогу, пусть совершит грех, пусть разобьет чужую семью, она будет удовлетворена уже тем, что поборолась за свое счастье.
Видимо, в эту ночь ее, выбравшую темный путь, взял под защиту сам дьявол: Диана благополучно добралась до места назначения, нашла дом с зеленой, а ночью казавшейся темно-серой крышей, прошла по тропинке, начинающейся за ним, к другому дому. И, взойдя на деревянное крыльцо, вначале робко, а потом уверенно постучала в дверь.
Ей открыли сразу, будто дожидались.
– Решилась? – весело спросила молодая цыганка. – Я так и думала. Ну что ж, проходи. Сейчас разбужу бабушку, она тебе поможет.
– Я… – начала Диана. И вдруг спросила совершенно другое, не то, что собиралась: – Скажи, ты знала цыганку Эллу? Она существовала на самом деле или это вымысел местного писателя?
– Она существовала, – после долгой задумчивой паузы, меняя веселый тон на сухой, ответила цыганка. – Это моя мать.
66 
