33 
– Купишь? – заглянула она в глаза Сальвадору. Он колебался. Не потому, что ему было жалко денег, нет. Он не хотел, чтобы грубое дерево скрывало ее изящное запястье. А Долорес, не понимая его колебаний, уже обиженно выпятила нижнюю губу.
– Смотри, как красиво, – сказала она, подняв руку и повертев ею в воздухе. Грубый браслет соскользнул с запястья едва ли не к локтю. И тот путь, что он проделал, скользя по белой коже, вдруг вызвал в душе Сальвадора неожиданную бурю. На миг ему представилось, как он сам чуть сдвигает этот браслет выше, освобождая тонкое запястье, и касается губами нежной кожи под ним… И он не колеблясь выложил на прилавок несколько монет. Счастливая Долорес бросилась к нему на шею, обняла крепко-крепко, так, что он почувствовал, как ему в спину впился этот деревянный ободок.
Они позавтракали прямо там, на рынке, спрятавшись от моросящего дождя под пустым навесом и расстелив на земле плащ. Долорес, заканчивая трапезу зябко поежилась, и Сальвадор, скользнув взглядом по ее обнаженным плечам, решительно поднялся:
– Пойдем!
Денег осталось совсем мало: в последнее время они тратили деньги, не отказывая себе в удовольствиях, покупая вкусную еду, вино, украшения для девушки, и совершенно не думали о том, что теплые дни уходят вместе с сентябрем, а им нужна другая одежда и ботинки для Долорес.
Считая последние монеты на ладони, Сальвадор подумал о том, что, если им не удастся заработать сегодня, завтра им будет нечего есть. Но, заметив счастливый блеск в глазах девушки, примеряющей накидку из шерсти – тяжелую, крашенную в домашних условиях, но теплую, бодро подумал: не страшно! В этом поселке идет подготовка к вечернему празднику огня. Они обязательно сегодня заработают.
– Ой! – вдруг воскликнула Долорес и присела, скрывшись за прилавком. Дернула за руку Сальвадора, требуя, чтобы он тоже спрятался.
– Что? – шепотом спросил он, увидев, что его спутница не отрывает тревожного взгляда от обутых в сапоги ног человека, остановившегося у прилавка на другой стороне. Долорес не ответила, вместо этого на корточках, подметая подолом платья землю, направилась в сторону, унося на себе накидку, о которой позабыла. Сальвадор торопливо высыпал из ладони монеты на прилавок и так же, вприсядку, заторопился за девушкой.
– Там был человек, который служит у моего мужа, – прошептала она ему на ходу, не поднимаясь на ноги.
– Мы далеко ушли от твоего пуэбло, – возразил Сальвадор. – Ты уверена?
– Да, – ответила девушка, кутаясь в накидку, которая не спасала ее от холода, вызванного напряжением. – Это Хуанито, шакал, который не знает пощады. По приказу хозяина он вышвырнул из дома и отправил скитаться по свету за неуплату долгов не одну семью. Я боюсь, что его направили по нашему следу.
– Он оказался тут случайно, Долорес. Ты же видела, он что-то покупал.
– В наших краях много таких рынков! – не сдавалась девушка. – Он мог бы купить то, что ему нужно, гораздо ближе. Нет, он ищет нас! Уйдем, уйдем отсюда скорее! Без остановок, как можно дальше.
Она приподнялась и выглянула из-за прилавка, желая убедиться, что этот человек ушел, и резко присела.
– Ой, он посмотрел в эту сторону!
– Не думаю, что заметил тебя.
– Все равно идем!
Она настойчиво потянула его за руку, и Сальвадор не нашел в себе силы сказать, что у них не осталось ни одной монеты, и привалы делать все равно придется, и что они упускают отличную возможность хорошо заработать сегодня на местном празднике.
Они в тот день и правда шли без остановок, в час обеда на ходу жуя сухой хлеб и запивая его водой. Долорес упрямо двигалась вперед, страх и желание как можно дальше уйти от опасности придавали ей сил. Она не замечала ни голода, ни холода, даже хлынувший с черного неба ливень не заставил ее одуматься и спрятаться в укрытие.
Сальвадор пытался уговорить ее сделать привал, но она в тот день будто оглохла, и он шел за нею, злясь на себя, на нее, проклиная судьбу. Впервые со дня побега он задумался о том, что их жизнь не может быть бесконечной дорогой. Сальвадор мечтал о свободе, а оказался скованным по рукам и ногам страхом погони – не своим, а этой девушки. Жизнь с оглядкой, короткие перебежки из укрытия в укрытие, узкие тропы вместо широких дорог – вот их удел. Долорес догадалась, о чем он подумал, потому что бросила на него такой виноватый и несчастный взгляд, что у него невольно сжалось сердце: ее доля оказалась куда горше. Этот путь был для нее спасением, а в нем – бродячем музыканте – она увидела своего избавителя. И молилась ему, а не божествам, отвернувшимся от нее.
33 
