очень нудно 
44 
Молино Бланко, 1904
Встретив ее, Франсиско задумался, не прекратить ли ему странствия и не остаться ли в этом южном пуэбло, где о каждом новом человеке становилось известно уже в первый час. Его путь утратил главную цель: он нашел ту, которую искал добрую часть своей жизни. А может, это желание – бросить якорь в тихой гавани – было просто «стариковским». Хоть ему исполнилось лишь тридцать пять, но чувствовал Франсиско себя сильно пожилым человеком. Ощущение, что бродит он по свету гораздо больше лет, чем ему было на самом деле, в последнее время так прочно поселилось в душе, что он в это поверил. А может, все дело было в естественном желании когда-нибудь закончить долгий путь, каким бы интересным он ни был, прийти наконец-то в определенное место и передохнуть? Так почему не здесь?
Почувствовав усталость, Франсиско остановился, сошел с высушенной солнцем до каменистой тверди земляной дороги и пошарил перед собой тростью. Похоже, в этот день все складывалось самым удобным для него образом, потому что наконечник уперся во что-то твердое. Слепой наклонился и ладонью нащупал шероховатость коры поваленного дерева. Присев, он с наслаждением вытянул ноги, сделал глоток воды из глиняной бутыли, привязанной к поясу, и взял в руки гитару. С волнением и робостью тронул струны, словно касаясь их в первый раз.
Тихие неторопливые переборы, словно дуновение весеннего ветра – проводника, ведущего незрячего путника за собой по пыльным дорогам. Франсиско не мог видеть ни раскинувшихся по обе стороны дороги зеленеющих свежими всходами полей, мимо которых проходил, ни маленьких пуэбло с приземистыми выбеленными домиками, которые он оставлял за своей спиной, но ветер через запахи рассказывал ему об этом. Чудо ли, с тех пор как он нашел ее, свою гитару, его музыка зазвучала совсем по-другому. Он будто обрел часть утраченной души. И теперь и ветер, и солнце, и дождь аккомпанировали ему в пути не только запахами и ощущениями, но и звукими. А он неожиданно открыл в себе талант рассказчика – не словами, нотами. Стоило потратить годы на долгую дорогу, стоило принять суровую жизнь путника – ради счастья обрести ее. Его гитару.
Сделав паузу, Франсиско вдруг почувствовал легкое прикосновение к своему плечу.
– Спасибо за эту музыку, – услышал он над ухом голос, который не смог опознать ни как мужской, ни как женский, поэтому в первый момент подумал, что голос тоже оказался частью его создаваемой на ходу мелодии.
– Не за что, – пожал плечами музыкант. По легкому движению он понял, что заговоривший с ним человек присел рядом.
– Очищает душу, будто слезы раскаяния, – сказал человек.
Франсиско молча кивнул.
– Откуда вы? Вы ведь не местный? – продолжал расспрашивать незнакомец (все же голос был мужским, хоть и высоким).
– Я так давно нахожусь в странствиях, что уже позабыл, откуда начал свой путь, – отговорился слепой.
– Простите, я, видимо, должен дать вам монету… Вы ведь зарабатываете игрой?
Франсиско неопределенно качнул головой, не давая прямого ответа этому дотошному человеку.
– У меня нет с собой денег, но я могу отвести вас в место, где вы наверняка неплохо заработаете, да еще получите в дополнение бесплатный ужин. Это таверна, хозяином которой я являюсь.
– Спасибо, – сухо поблагодарил музыкант. Ему не хотелось сейчас говорить о деньгах, в его душе еще звучала новорожденная мелодия. Подобное предложение было заманчивым – в другое время, но сейчас, когда ему хотелось уединения со своей дорогой гитарой, оно показалось неуместным.
– Ваша музыка… Она очень живая! Понимаете? – не отставал человек. – Вы играли, и я, слушая вас, видел себя путником, который каждый день идет новым маршрутом. Я слышал в вашей музыке шум дождя и раскаты грома, а затем – солнце. Вы талантливы.
Франсиско хотел было сказать, что дело не только в его мастерстве, но и в идеально звучавшем инструменте, с которым они будто были созданы друг для друга, но, конечно, промолчал. Вряд ли этот человек поймет его, а тратить время и силы на объяснения ему совершенно не хотелось.
44 
