Возможно, любительницам лёгкого, одноразового чтива и не понравится, потому... 
157 
— Не-а, никто, — подмигнул маг.
— А зачем нам вообще кони? — спохватилась я.
На вопрос ответил Аскани:
— Чтобы быть выше, весомее. Чтобы ни у кого мысли не возникло усомниться в нашем праве. В том, что мы тут главные. Прикинь сама, что ты чувствуешь, когда стоишь на земле, а на тебя сверху вниз смотрит всадник. — И перевёл взгляд на Шона. — Кое-чего не хватает. Плащи нужны богатые. С меховой отделкой.
Плащи? Летом? Обалдел?
Ас хмыкнул, когда на его плечах возник широкий шёлковый струящийся плащ, наполовину прикрывший круп коня. По вороту шла оторочка из незнакомого мне тёмного блестящего меха. А ведь и вправду, так выглядит — как бы сказать? — не просто богаче, а внушительнее, что ли. Покосилась на своё плечо, где тоже появился чёрный искрящийся мех.
— Чёрный соболь, — кивнул Ас. — Мех лордов, дороже его нет.
Да, этого мне Хрущиха со своей облезлой муфтой никогда не простит.
— Ну, тронулись, что ли? — вздохнул Шон.
По дороге к деревне я ехала впереди, между Аскани и Шоном. Росс и Тин спокойно держались сзади.
Нас уже ждали. На деревенской площади у колодца собралось почти всё взрослое население Зелёной Благодени. Приплёлся даже владелец шинка Гуслич, вечно страдающий с утра от похмелья. Не было только Фролки, тот, наверное, пас где-то деревенское стадо. Зато староста Хрунич — в белой косоворотке с красной вышивкой, борода веником вперёд, большие пальцы засунуты за кожаный пояс с квадратными железными бляшками — стоял в центре толпы рядом со своей Хрущихой. Мои бывшие хозяева — Сибир с Фариной — тоже были здесь.
«Как ты их собрал?» — перевела я взгляд на Шона.
«Просто. Раскинул контрольную сеть и дал всем ментального пинка в нужном направлении. Ты через годик-другой тоже так сможешь».
Сказать, что на нас смотрели, — это ничего не сказать. На нас пялились, таращились, глазели, раззявив рты. Разглядывали лошадей, сбрую, одежду… Но меня, судя по реакции, пока никто не узнал.
«Ты повзрослела, изменилась. Плюс другая одежда, другие повадки. Даже если узнают — глазам не поверят», — пожал плечами Аскани.
Я, стараясь не менять выражения лица и не вертеться в седле, озиралась по сторонам. И чувствовала, как Аскани делает то же самое.
Мысленно фыркнула — уж да, есть на что полюбоваться. Низкие — чтоб тепло хранить, приземистые рубленые избы под крышами из бурой дранки. Серые некрашеные заборы из жердей. Сбитые из осиновых и еловых стволов потоньше кособокие сараи. Раскисшая дорога с грязными лужами от вчерашнего дождя, следами коровьих копыт и коровьими же лепёшками разной степени свежести. Несколько пёстрых куриц, суетящихся в лопухах на обочине. Одна улица — два десятка домов с хлевами, сараями и огородами — вот тебе и вся Зелёная Благодень.
На первый взгляд деревня как деревня. Не богатая — но и не нищая. Обычная. Но именно сюда пятнадцать лет назад принесло течением выжившую после нападения викингов на корабль отца мою маму. И эти самые селяне, вместо того чтобы помочь истерзанной беременной женщине, потерявшей дар речи от потрясения, замучили её до смерти. Дождались, пока родит, — и превратили бессловесную незнакомку в забаву для деревенских мужиков. Насиловали снова и снова, пока мама не умерла от кровотечения.
Простить такое нельзя. И нельзя допустить, чтобы это повторилось с кем-то другим, как чуть не случилось со мной. А ещё я хотела знать — кто всё это начал, кто был первым?
Стиснула зубы. Да, пока они вылупились на невиданных тут породистых коней, богатую сбрую, знатную одежду… но потом всё же вглядятся в лица — и узнают меня. Смогу ли, выдержу ли я давление ненависти, презрения, зависти? Или чёрные воды прошлого снова сомкнутся над моей головой, лишая разума, заставляя забыть о том, кем я стала, и опять почувствовать себя калечным забитым зверьком? Бесправной батрачкой, которую вся деревня — как плевали в спину — презрительно звала «шлюхиным отродьем».
Не дождутся!
Теперь я — другая.
«Я — дракон. Я — маг. Я — Сайгирн».
Пусть звучало неубедительно даже для меня самой, но этим… этим я и виду не покажу. Аскани мог держать лицо годами. И я справлюсь.
Не успели мы остановиться, Хрунич, словно того и дожидался, сделал пару шагов вперёд, низко поклонился:
— Доброго утречка высокородным господам! Я Хрунич, староста тутошний. Чем можем услужить?
Я напряглась. Если это — моё дело, и я герцогиня этого края, то мне и разговаривать? Сжала коленями бока лошади, заставляя ту сделать шаг вперёд.
157 
