182 
Вслед за Шоном отошла в сторону. Лив попытался двинуться следом, но я покачала головой. Пока в магии он не очень.
— А ты — очень? — обиделся Рыжик. — Он и мой друг тоже!
— Я — лучше. И я делала амулет, который носит Аскани. Шон может его через меня почуять.
— Ладно, — вздохнул Лив.
— Следи за Каем, он у нас вообще никуда, — дала я задание.
Лив кивнул. Потом оглянулся:
— Если что, сразу зови!
«Аскани в щите, Аскани в щите», — повторяла я себе раз за разом…
Сначала мы с Шоном трусили, останавливаясь каждые несколько десятков шагов, чтобы оглядеться, позвать, прислушаться… Потом Шон вздохнул:
«Ты со своим беспокойством и мне все мозги отшибла! Что толку в бестолковой беготне, от которой уже задыхаемся и сердце из груди выскакивает? Давай-ка делать всё, как следует. Сейчас аккуратно наложу на нас невидимость и полетим. Плохо, что народу тут больше, чем на Ларранской площади в базарный день, а ауры вам с Асом я сам притушил… в контрольной сети теперь фиг что разглядишь! Эх, надо было маяки на всех повесить!»
«Шон, а если… если…» — Озвучить главный страх казалось невозможным.
«Поверь, кузнечик, ты бы сразу почувствовала, если бы он умер. Так что думать не смей о таком! Вот когда найду — сам убью!»
Невольно хихикнула. Да, Аскани в щите, который мамонту не проломить. И нет его всего двадцать минут. Отчего же я так волнуюсь?
Мы стремительно перелетали зигзагами — почти что прыгали — по какой-то сложной системе с места на место. Шон молчал, я, закусив губу, тоже. Просто открывалась и смотрела ему в глаза каждый раз, когда он этого требовал. Что Шон что-то нашарил, я поняла, когда нас неожиданно понесло в сторону. Ещё рывок, ещё… и мы оказались на непонятных задворках между внешним частоколом Арнегастхольма и деревянными почти привычного вида сараями. Закоулок был пуст, только прочь от нас убегал какой-то парень.
И это был не Аскани.
Глава 31
Самое неприятное чувство — это чувство собственного бессилия.
Но браслет был у него.
Пойманный Шоном лохматый подросток лет четырнадцати-пятнадцати смотрел на нас исподлобья как волчонок. И молчал.
— Откуда это у тебя? — повторил Шон в третий раз, тыкая в нос юнцу помятый, с расколотым кристаллом, наруч, извлечённый у мальчишки из-за пазухи.
Парень набычился. Русые волосы совсем закрыли глаза.
Задрав рукав, сунула под нос молчуну свой браслет:
— Это моего родича! Он пропал! Говори, откуда ты взял наруч?
Я чувствовала, что сейчас сорвусь. Ведь главным было то, что Ас никогда бы не снял злобомер добровольно, сам. А если это смог сделать кто-то ещё, значит, на Асе уже нет защитного щита! Как такое могло случиться?
«Не знаю, кузнечик. Но времени терять нельзя. Так что миндальничать не стану… Раз не хочет говорить — сам всё прочту».
Шон встряхнул мальчишку за шиворот, разворачивая к себе лицом. И уставился тому в глаза. Я понимала, что он делает — взламывает память. Наверное, можно было и нежнее… но казалось, что время утекает сквозь пальцы как сухой песок.
— Он его подобрал. И не только его. Сейчас… — Шон прищурился на подростка. Спрятанный в штаны кошель выполз из-за пояса, развязался… Шон подставил ладонь — и поймал выпавшую из кошеля печатку-ключ. Ох!
Пацан дёрнулся, вскинул кудлатую голову, с ненавистью уставился на нас:
— Что поднято с земли — то твоё! — Голос уже был взрослым, без мальчишеской ломкости.
Шон, не обращая внимания на слова, шевельнул пальцами — парень застыл с открытым ртом.
Через несколько секунд Шон покачал головой:
— Дело было в переулке. Каком — я не понял. Того, кто обронил браслет и кольцо, этот — его, кстати, Сиграт зовут, и приехал он на праздник из соседнего ньёрга — видел только со спины и опознать не сможет. Летим к конунгу! Надо поставить его в известность и попросить помощи. Этого берём с собой, пусть покажет, где подобрал вещи!
Могучерукий, которого мы нашли у арены с борцами, озадаченно запустил пятерню в бороду:
— Сколько времени прошло после исчезновения лорда Ансаби?
— Чуть больше получаса.
— И вы беспокоитесь? — хохотнул конунг. — Сейчас праздник, отошёл куда-нибудь, засмотрелся… Или девушка подмигнула.
— Я бы на вашем месте беспокоился тоже, — голос Шона был сух и серьёзен, — ведь это вы принесли клятву на топоре, обещая леди и лорду Ансаби, а также их свите полную безопасность. Вряд ли бы лорд Ансаби, засмотревшись, стал раскидывать по переулкам фамильные реликвии.
182 
