23 
— Да, это правда. Я хочу быть, как мой опекун.
— Этот? В чёрной мантии?
— Да. Герцог тер Дейл. Он самый замечательный на свете, — улыбнулась я. — И именно он спас нас всех тогда, во время налёта викингов. И вылечил Лива. А сколькому меня научил…
— Понял, магия — твоё всё. А герцогиня из тебя фиговая. Это обнадёживает!
— Кир, пошли к конюшне — меня Волна ждёт, а времени нет… По пути договорим.
Киран, который опять засветился, как летнее солнышко в полдень, радостно кивнул, соскочил с забора и тут же провалился в сугроб по пояс. Протянул руки:
— Ловлю!
Ага, сейчас.
И пролевитировала к утоптанной тропинке.
Герцогство — это мелочь. Кир не знает ещё, что мы — драконы. И это — барьер между нами куда серьёзнее. Потому что во мне чуть больше двух пятых драконьей крови. А если у меня когда-нибудь будут дети, я хочу, чтобы у них тоже была возможность получить крылья и подняться в небо. Но для этого в их жилах должно течь не меньше четверти древней крови. То есть мне нужен муж-дракон. Как Аскани. Или как Шон. Или хотя бы как лорд Лин.
Вечером поговорю с сестрой.
Тин пожала плечами.
— Киран — парень взрослый. Шестнадцать — давно не ребёнок. Ты никаких обещаний не давала, глазки не строила. А летом он уедет поступать в Академию, и вы увидитесь только через год с лишним. Познакомится с новыми людьми, может, кого встретит. Думаю, всё обойдётся. Да, Мири, я узнала, когда наш экзамен. Шестого января. Сказали, что будет комиссия из трёх магов и даже кто-то из Академии.
Все мысли о Киране разом вылетели из головы. Мы учились, старались, зубрили, разбирались… но хватит ли этого? И обычно уверенная в себе Тин смотрела на меня такими же испуганными круглыми глазами. Ей же ещё страшнее…
Ох!
Мы обнялись и долго стояли, прижавшись друг к другу.
На ночь глядя прорезался Шон.
«Кузнечик! Я сделал злобомер!»
«Чего-чего?» — обалдела я, оторвавшись от захватывающего жизнеописания обитающей в водах Тихого озера жор-рыбы.
«Злобомер! Посмотреть хочешь?»
Он ещё спрашивает!
«Ты там вроде одна? Я иду!»
Ага, Бри пять минут назад пошла зубы чистить. Вот и придут вместе — то-то радость будет! На весь этаж!
«Шон, лети в пещеру! Я буду через три минуты».
Сунула ноги в сапоги, натянула шапку, накинула шубу на плечи и — пользуясь новым умением — вывалилась в окно, захлопнув за собой створки и задвинув шпингалеты. Если не рассчитала сил — ничего, внизу сугроб мягкий!
К утёсу я добралась меньше, чем за три минуты. Правда, резерв был на две трети пуст. Но Шон оценил:
— Быстро! А как? Ага, понял, молодец! На, погляди! — и протянул мне круглую блямбу величиной с монету.
И что? Прозрачный кристалл в серебряной оправе. Кварц, что ли? Под ним — светлая металлическая подложка. Всё вместе похоже на заурядную пуговицу. И?
— Да, кварц. Но не простой. Чем объяснять, проще показать. Пошли!
Куда идём, спрашивать не стала. Ясен пень, пешком на Луну.
Хотя от полёта туда я никогда не откажусь…
— Отчасти это тебе награда за то, что сама сообразила насчёт эталонных состояний. А вот с зеркалом тормозишь. Не думал я, что тебя удастся так просто с толку сбить! — усмехнулся Шон.
Мы висели над серой равниной, разлинованной резкими чёрными тенями от дальних пиков гор. Каждая полоска тьмы — как бездонный провал. Не понятно — то ли есть там что, то ли оступишься и будешь падать, падать, падать…
— Да. Надо привыкнуть. И смотреть не глазами. Перейди на магическое зрение, сразу почувствуешь себя увереннее. Но сейчас не об этом — на амулет гляди!
Поглядела. И сглотнула, не в силах выразить избыток эмоций.
На светлом и однородном прежде круге появилась страшная рожа. Почти родная сестра портрета леди Матильды из моей пещеры. Нарисован шедевр был тонкими штрихами в минималистской манере «ножки-ручки-огуречик», небрежно, но экспрессивно. Вопроса, кто автор, у меня не возникло.
Шон радостно осклабился, увлекая меня вперёд:
— Дальше смотри.
Смотрю. У рожи выросли клыки.
Потом — усы.
А немного погодя — рога.
— Ну, подлетать ближе смысла нет, там только бородавка на носу осталась! — обрадовал меня Шон. — Поняла, как?
Мм-м… Наверняка верх подложки — обыкновенное серебро, куда вплавлены нити голубого самородного. И либо эти нити разной толщины, либо сплав разной чистоты. И выходит, что в зависимости от близости чёрного алтаря проявляются разные части рисунка. С кварцевым кристаллом мне пока не разобраться — судя по всему, тот переводит излучение в видимый спектр, да ещё одновременно работает усилителем. Остается один вопрос — с кого Шон рисовал сию дивную парсуну?
23 
