День третий

Александра разбудил звонок мобильника. Он пошарил рукой по тумбочке, ответил хрипло, со сна. Это была Наташа, о которой он напрочь забыл. Хотела узнать, как его дела в Квебеке. Александр оглянулся – Анны в комнате не было, а сквозь шторы вовсю лилось солнце. «Видимо, ушла за кофе», – подумал он, пытаясь одновременно понять, чего от него жаждет Наташа.

Понять было несложно: она хотела его увидеть и очень-очень надеялась встретиться. Он опять сослался на какие-то дела и тут же забыл на какие. Попросил позвонить послезавтра. Заверил, что они непременно увидятся в Монреале. Бросил мобильник на тумбочку и задумался… Почему я сказал «послезавтра»? Послезавтра я еще буду гулять по Квебеку с Анной. Ладно, послезавтра и разберусь.

Приоткрылась дверь. Анна осторожно несла большую тарелку, которую приспособила как поднос. На тарелке лежали круассаны, сыр, стояли две чашки с кофе.

– Ну ты и соня! Проспал-таки завтрак. Я попросила сухой паек для страждущих и жаждущих.

– А надо было меня разбудить!

– Я будила, а ты лежал как неживое тело и только говорил: «Сейчас-сейчас». Что, укатали сивку крутые горки? Забегала я тебя вчера по городу? – Она выглядела свежей и прохладной, как августовское утро. – Ты не забыл, что мы едем кататься на лошадках? Вдоль Реки? Я так волнуюсь!

– Чего ты волнуешься?

– Да я сто лет на лошадках не каталась, с юности. Да и были это скорее не скаковые лошадки, а тяжеловозы. Упасть боюсь!

– Да ладно тебе, тут лошади смирные, кто на них только не катается. Только надень кроссовки и длинные штаны. У тебя есть с собой?

– Ага. Только мне надо достать их из сумки в багажнике. Я не знала, что они пригодятся для верховой езды, и не положила в рюкзак.

– Послушай, а что у тебя все-таки в той сумке? Вечерние туалеты?

– Ну разумеется. И все сплошь – с голой спиной и шлейфами. На случай, если ты поведешь меня на бал, – с этими словами она выскользнула из комнаты.

Ферму они отыскали легко. С самого начала было очевидно, где именно ее следует искать: конечно же, вдоль дороги Kоролей. Хорошенькая молоденькая женщина, назвавшаяся Колин, с радостью предложила свою помощь по выбору лошадок. И даже поездить под ее присмотром минут пятнадцать в манеже, пока лошади и седоки взаимно привыкнут. Некая заминка вышла с выбором седел, поскольку бравые наездники представления не имели, какое седло они предпочитают – английское или западное. Сошлись на западном.

Колин была невысокая, плотненькая, с копной каштановых кудрей. Прелесть, а не наездница. Анна держалась слегка в стороне. Несмотря на то что она так боялась и даже заявляла о своем страхе, в седло она вскочила без всяких проблем, а посадка у нее была просто королевская. Вообще, Анна больше помалкивала, раскрыла рот, только чтобы попросить шлем зеленого цвета. Александр же с удовольствием беседовал с Колин: кто она и откуда. Колин улыбалась, демонстрируя очаровательные ямочки на щеках, сияя зеленоватыми глазами.

Примерно через полчаса кружений по манежу – шагом, рысью, немножко в галоп – Колин решила, что они готовы отправиться на настоящую прогулку. Анна немедленно стегнула свою Стар и скрылась за поворотом.

– А вы с нами не поедете? – Александр галантно склонился к Колин.

– Нет, у меня дочка маленькая, не могу ее оставить. Да вы не заблудитесь, лошади сами дорогу найдут. – И махнув ему на прощание, Колин убежала в маленький дом около конюшни.

Александр пустил Идальго рысью и довольно скоро догнал Анну. Она неторопливо ехала по тропе, вьющейся вдоль Реки. Оглянулась, улыбнулась.

– Я уговаривал Колин поехать с нами.

– Я поняла, но ты не преуспел.

– Правда же хорошенькая? Я думал, что она ирландка…

– Ну что ты. Для ирландки у нее не хватает примерно полметра росту, – Анна ехидно улыбнулась. – Думаю, она просто несколько раскормленная француженка. Но хорошенькая, это так. Я даже хотела показательно упасть с лошади, чтобы дать вам возможность хором за мной ухаживать и переживать за меня. Общий интерес – это так сплачивает!

– Ты что, ревнуешь? Ну прости, не надо было мне с ней так заигрывать… – Александр никакой вины за собой, естественно, не чувствовал, но знал, какие слова следует говорить.

– Я не ревную, с чего ты взял? Я просто немножко хихикаю и ехидничаю. Это разные свойства организма. – Анна, не отрываясь, смотрела на Реку. Как будто не было в мире ничего интереснее. – Скажи… и извини, если это слишком лично: а почему ты развелся с женой?

  231