14 
Последние слова мистера Элиота еще сильнее расстроили Дженнифер. Она прекрасно знала, как трудно будет убедить Майкла, добиться его поддержки. Кроме того, в эту минуту ей меньше всего хотелось затевать спор со стариком, тем более в его нынешнем состоянии. Она ведь не имела ни малейшего представления о том, насколько плохо у него со здоровьем, хотя и подозревала, что любая попытка выяснить истину наткнется на мощное сопротивление со стороны доктора Хейзел Линч. Вот будь на ее месте Мэттью… Впрочем, ему эта особа, при всем ее гоноре, наверняка рассказала все.
Да при чем здесь Мэттью? Не исключено, что она сама несправедлива к своему бывшему возлюбленному и дуется на него совсем по-детски. Хотя признать собственную несправедливость — это одно. Куда труднее признать другое — собственную неправоту. Ведь это две совершенно разные вещи!
— Так чем же Мэттью занимается в Бриджтоне? — спросила она, пытаясь придать собственным мыслям иное направление.
— У него тут дела, — коротко ответил Майкл.
— Дела? — удивленно приподняла брови Дженнифер. — А мне показалось, ты говорил, будто он убеждает вашингтонских политиков раскошелиться и оказать финансовую помощь развивающимся странам. То есть ищет деньги для своего благотворительного проекта.
— Верно. Так оно и есть, — согласился Майкл. — Но наш университет имеет доступ к некоторым благотворительным фондам, куда многие годы поступали пожертвования частных лиц. Столь крупному и значительному учебному заведению позволено распоряжаться этими деньгами по собственному усмотрению.
— То есть тратить их именно на благотворительные нужды, — подхватила Дженнифер. О подобных фондах она знала практически все.
— Мэттью надеется убедить университетское начальство пожертвовать эти средства — полностью или частично — для оказания помощи странам третьего мира.
— Мне всегда казалось, что университет планировал использовать эти средства для учебных целей.
— Мэттью и сам когда-то был студентом, — улыбнулся Майкл.
Да, верно, был! А сам Майкл является членом совета, который занимается, как было прекрасно известно ей, распределением этих самых средств.
Дженнифер невольно нахмурилась. А что, если намерение мистера Мэттью Эггермонта перебраться к Майклу и взять на себя уход за стариком отнюдь не благородный порыв и не проявление альтруизма, как могло показаться на первый взгляд… Тот Мэттью, которого она знала раньше, Мэттью далеких студенческих лет наверняка не стал бы прибегать к столь коварной тактике. Но тот парень ни за что не стал бы носить шикарные костюмы и к тому же пользоваться дорогим одеколоном, кстати, очень приятным — аромат его сочетал в себе легчайшее благоухание горного воздуха с легкой горчинкой лимона.
Мало-помалу при мысли о том, что беспомощного мистера Элиота придется оставить в обществе Мэттью, Дженнифер овладела тревога. Тем не менее она понимала, что было бы неразумно выражать вслух свое истинное к этому отношение. Судя по тому, что Майкл ей рассказал, старик уверен в том, что молодой человек никогда не сделает ему ничего плохого.
Насупив брови, девушка продолжала размышлять подобным образом, когда раздался стук в дверь.
— Это вернулся наш Мэттью! — воскликнул Майкл с нескрываемой радостью. — Сходи, пожалуйста, открой ему.
Дженнифер уловила этот странный неуместный восторг и ядовито подумала о том, что ей осталось только опуститься перед Мэттью на колени и позволить ему вытереть о себя ноги.
— Как чувствует себя Майкл? — поинтересовался Мэттью, входя в дом.
— Похоже, что ему немного лучше. Хотя, как мне кажется, более профессионально на твой вопрос ответила бы доктор Хейзел Линч. Уж она сделала бы это с превеликой радостью, — не удержалась от колкости Дженнифер, хотя и старалась изо всех сил казаться сдержанно-равнодушной.
В ответ Мэттью смерил ее с головы до пят укоризненным взглядом.
— Забавно, что человеческая память часто вводит нас в заблуждение. Я ведь прекрасно помню тебя, ты всегда была разумной женщиной…
— Надеюсь, Мэтт, я еще не выжила из ума и, кажется, имею все основания задуматься над истинной причиной твоего столь страстного желания взять Майкла под свое крыло.
От внимания Дженнифер не ускользнуло то, что интонация, с которой ею была произнесена последняя фраза, взволновала Мэттью. В его глазах мелькнуло раздражение, если не злость. Она поймала себя на том, что, задев этого себялюбца за живое, испытала противоестественное садистское удовлетворение. Правда, ей пришлось приложить немало усилий, чтоб не думать о том, как давным-давно, еще в студенческие времена, в его глазах тоже нередко вспыхивал огонь. Но то был огонь страсти, огонь желания, желания обладать ею…
14 
