очень нудно 
41 
— Он не сделал мне ничего плохого, — спокойно сказала она. — Алан друг. Он сейчас просто расстроен, но он никогда не обидит меня. Прошу, позволь ему подняться.
Волк снова оскалился, и ей на секунду показалось, что в его глазах мелькнуло что-то почти… человеческое. Она чувствовала его дикость, и все же осторожно прижалась к нему щекой.
— Теперь все в порядке, — шептала она против его шерсти. — Все хорошо.
Волк медленно сдал назад, но прижался к Роуэн так, чтобы быть между ней и Аланом. Она поднялась на ноги и в качестве предосторожности положила руку ему на шею.
— Мне так жаль, Алан. Ты не ранен?
— Господи Боже, — все, что он мог произнести своим дрожащим голосом. Страх превратил мускулы в кашу, легкие горели от каждого вдоха, на груди остались следы атаки животного. — Отойди от него, Роуэн. Назад. — Весь, дрожа от шока, он кое-как поднялся на ноги и схватил лампу. — Уходи, поднимайся наверх.
— Не смей его бить. — Возмущенная, она выхватила лампу у Алана из рук. — Он лишь защищал меня. Думал, что ты меня обижаешь.
— Защищал? Во имя Господа, Роуэн, это же волк.
Она отшатнулась, когда Алан попытался схватить ее. Наверное, впервые в жизни, повинуясь инстинкту, она соврала, даже не задумываясь.
— Конечно же, нет. Не говори ерунды. Это собака. — Ей показалось, что волк напрягся от ее последней фразы. Боковым зрением она заметила, что тот задрал голову и будто осуждающе посмотрел на нее. — Моя собака, — продолжала настаивать она. — И он сделал именно то, что требуется от хорошо натренированной собаки. Он защищал меня от того, что воспринял как угрозу.
— Собака? — Потрясенный и не совсем уверенный в том, что его горло находится вне опасности, Алан перевел взгляд на Роуэн. — У тебя есть собака?
— Да. — Ложь начала закручиваться вокруг ее языка. — И… как видишь, я здесь в полной безопасности. С ним.
— Что это за порода?
— Я сама точно не знаю. — Ох, она ужасно плохая лгунья. — Тем не менее, он — замечательная компания, тем более мне не нужно беспокоиться, что я нахожусь здесь одна. Если бы я его не отозвала, он бы тебя укусил.
— Он выглядит, как чертов волк.
— Подумай, Алан. — Она приложила все силы, чтобы засмеяться, но вышло как-то слабо и пискливо. — Ты когда-нибудь слышал о том, чтобы волк влетал через окно или слушался женщину? Он замечательный. — Она присела и потерлась носом о густую шерсть. — И так же добр со мной, как лабрадор.
При этих словах волк наградил ее стальным взглядом и, отойдя в сторону, лег у огня.
— Видишь? — Ей хотелось вздохнуть от облегчения, но она удержалась.
— Ты никогда не говорила, что хочешь собаку. Кажется, у меня аллергия. — Он быстро достал носовой платок и шумно чихнул.
— Я много чего не говорила. — Она снова подошла к нему и взяла его за руки. — Я сожалею об этом. Я не знала, что должна сказать и как. До этого момента.
Алан покосился взглядом на волка.
— Ты можешь выставить его на улицу?
Выставить его? подумала Роуэн с неуверенным смешком. Волк всегда приходил и уходил когда ему вздумается.
— Он ничего не сделает, я обещаю. Присядь, ты до сих пор немного дрожишь.
— Неудивительно, — пробормотал он. Ему хотелось попросить у нее принести бренди, но для этого ей, скорее всего, придется выйти из комнаты. А Алану совсем не хотелось рисковать, оставаясь наедине с огромным черным зверем.
Как бы подтверждая правоту его решения, волк оскалил зубы.
— Алан. — Роуэн села на кушетку рядом с ним и снова взяла его за руки. — Прости меня. Прости, что не смогла быстро разобраться в себе и заставить тебя понять. Прости, что не могу быть такой, какой ты хочешь. Но я ничего не могу изменить, не могу вернуться к тому, что было раньше.
Алан снова убрал волосы со лба.
— Роуэн, будь благоразумной.
— Я благоразумна, насколько мне известно. Ты мне не безразличен, Алан. Ты был для меня замечательным возлюбленным. Теперь будь другом и будь откровенным. Ты ведь не любишь меня. Тебе просто кажется, что так должно быть.
— Конечно, я люблю тебя, Роуэн.
Задумчиво улыбнувшись, Роуэн сама убрала упрямую прядь волос у него со лба.
— Если бы ты меня любил, то не смог бы принять благоразумное решение больше со мной не спать. — Ее улыбка потеплела, когда он начал неуверенно ерзать на месте. — Алан, мы были замечательными друзьями, но посредственными любовниками. Между нами не было никакой страсти, нетерпения, безрассудства.
41 
