очень нудно 
24 
На него сразу посмотрели три пары глаз, в каждой из которых читалась разная степень вины. Почему чувствовали себя виноватыми девочки, Берт мог понять, но Патти... Не без труда он признался себе, что если в ее глазах появляется такое выражение, то ответственность за это лежит только на нем одном. Возможно, в прошлом его грубое обращение с Патти и имело какое-то оправдание, но то, что он позволил себе вчера, выходило за рамки дозволенного...
— Немедленно марш вниз! — скомандовал Берт, но Патти вступилась за сестер.
— Пусть они останутся.
Пусть останутся, потому что в противном случае между нею и Бертом не будет никаких барьеров, и они оба хорошо понимали это.
— Если хочешь, я прочитаю тебе сказку, — предложила Вики. Вероятно, ей во что бы то ни стало хотелось загладить вчерашнюю оплошность. — Дядя Берти всегда так поступает, когда я болею. Больше всего мне нравится сидеть у него на коленях в большом кресле в гостиной.
В воображении Патти мгновенно возник отчетливый образ кресла, о котором шла речь, но на коленях Берта она представила не Вики, а себя саму. Патти отвела взгляд в сторону, дабы прогнать наваждение, и почувствовала, что краснеет, ибо ей показалось, будто Берт догадался о ее видении. Он так странно посмотрел на нее!
— Если ты собираешься предложить Пат устроиться на коленях дяди Берти, то зря стараешься. Из этого ничего не выйдет, она слишком большая, — сказала Тина, обращаясь к младшей сестренке.
Ну и тему они выбрали для разговора, пронеслось в голове Патти.
— Кроме того, ты ни за что не согласилась бы устроиться подобным образом, верно? — тихо заметил Берт, пока девочки продолжали спорить. — Вот если бы вместо меня был Кевин...
Патти стиснула зубы.
— Прекрати!
Неужели он действительно настолько слеп, что не видит моих истинных чувств, подумала она. Ей бы радоваться подобному обстоятельству, но вместо этого она почувствовала себя уязвленной. Это казалось странным, потому что Патти меньше всего хотела, чтобы Берт догадался о ее любви...
Девочки провели с ней большую часть дня. Тот факт, что она не выдала их Берту, помог разрушить некоторые барьеры отчужденности, хотя Патти прекрасно осознавала, что дети все еще настороженно относятся к ней.
Позже ее посетил доктор. Он не отметил какого-либо существенного улучшения ее состояния, но все же согласился, что ей незачем постоянно оставаться в постели, и разрешил спускаться в гостиную.
— Только вам ни в коем случае нельзя ничего делать. Лучше всего спокойно сидеть в теплом помещении, — констатировал он.
О том, чтобы Патти отправилась домой, не могло быть и речи. К несчастью, в тот момент, когда доктор объяснял ей, почему это невозможно, в комнату, предварительно постучав, вошел Берт. Врач как раз говорил о том, что Патти необходимо пробыть в Ферн-Бей по крайней мере еще неделю.
Берт внимательно выслушал наставления доктора, а когда тот умолк, заметил:
— У меня складывается впечатление, что Пат привыкла к гораздо более веселому образу жизни, чем тот, который мы ведем здесь. Ей так не терпится вернуться в Цинциннати...
Патти выждала, пока врач откланяется, и только потом раздраженно прошипела:
— Ты прекрасно знаешь, что я спешу убраться отсюда только потому, что тебе ненавистно мое присутствие!
— Ну-ну... — хмыкнул Берт. — А я слышал, что ты пользуешься у себя дома большой популярностью. Наша тетушка утверждает, что твоя мать ни разу дважды не упомянула в письмах имени одного и того же молодого человека, ухаживающего за тобой.
Зачем моя мать вообще затрагивает в письмах эту тему? — сердито подумала Патти.
— Ну что сказал врач? — спросила появившаяся на пороге спальни тетушка Джемма.
— Что мне можно спускаться в гостиную, — преувеличенно бодро ответила Патти. — Уверена, что к завтрашнему дню я уже смогу отправиться домой.
— Чушь! Никуда ты не поедешь, пока я не сочту тебя достаточно здоровой!
Резкость сделанного Бертом заявления в первую секунду ошеломила Патти, но потом она решила, что он, вероятно, вспомнил о ее родителях, а также о том, что они скажут, когда узнают, что их дочери позволили уехать, не дав даже как следует выздороветь. Выходит, Берт заботится вовсе не о Патти. Его больше беспокоит вопрос, как сохранить свое доброе имя и уважение родственников.
Патти хотела заявить, что уедет, когда сама того пожелает, но вокруг нее уже хлопотала тетушка Джемма, жалостливо причитая по поводу ее бледности и худобы. Затем старушка пообещала затопить в гостиной камин, чтобы Патти смогла посидеть в тепле.
24 
