очень нудно 
36 
— Кевин? — встревожено повторила Патти, мгновенно вспомнив, как младший брат Берта неожиданно появился утром в ее спальне.
Она тоже с опаской взглянула на дверь, прислушалась и действительно различила тихое посвистывание Кевина, заставившее ее насторожиться еще больше.
— Пат...
Она автоматически повернулась на звук своего имени, сразу же чуть отпрянув, потому что оказалось, что Берт находится гораздо ближе, чем можно было ожидать. Ее глаза расширились, когда она разглядела лучики веселых морщинок у его глаз. При желании она могла бы поднять руку и прикоснуться к ним пальцами.
У Патти мгновенно пересохло во рту, где-то в глубине тела родился приятный трепет. Настолько приятный, что она не выдержала и отвела взгляд от лица Берта.
— Пат...
Патти зажмурилась, чтобы спрятать полный желания взгляд, который мог выдать ее с головой. Прилив страсти, охвативший Пат, когда Берт произнес ее имя во второй раз, поразил ее своей мощью.
Она знала, что Берт сейчас поцелует ее. Знала и ничего не сделала, чтобы избежать этого, лишь задрожала, когда его губы прикоснулись к ее губам.
Руки Патти будто сами собой поднялись, чтобы обнять его, но потом безвольно опустились. Однако Берт успел заметить это мимолетное движение. Он нежно сжал ее запястья, поглаживая большими пальцами те места, где лихорадочно бился пульс, затем сам поднял ее руки и положил себе на плечи. Потом Патти ощутила, как его губы шевельнулись у ее губ, и поняла, что он что-то говорит.
— Помоги мне, Пат, — едва слышно шептал Берт. — Если ты действительно не любишь Кевина больше, если и впрямь хочешь спасти его семью, помоги мне сделать так, чтобы никто не сомневался в том, что ты страстно желаешь меня...
Откуда-то издалека еще доносился свист Кевина, но Патти уже не обращала на него внимания. Она слышала один лишь голос Берта, молившего ее о помощи. Его тело прижимало ее к постели своей тяжестью, и пальцы Патти скользнули в густые волосы на затылке Берта. Внутри нее бушевал океан безумных желаний, порожденных тем, что она оказалась в постели с человеком, которого давно и безнадежно любит.
От избытка чувств Патти издала почти неуловимый звук, и Берт, должно быть, истолковал его как согласие, потому что в следующую секунду он стал целовать ее — целовать по-настоящему, так, как она давно мечтала.
У Патти не было ни душевных, ни физических сил противиться тому, что делал с ней Берт. Она как будто свалилась с крутого утеса и уже никак не могла остановить падение. Ее рука проникла под рубашку Берта. Наслаждение, испытываемое Патти от прикосновений к его обнаженной коже, побудило ее шире раскрыть губы, словно она желала показать, что хочет углубить поцелуй. Берт не преминул этим воспользоваться, после чего Патти окончательно перестала прислушиваться к доводам рассудка и погрузилась в водоворот волшебных ощущений.
Она не могла не чувствовать, как напрягся Берт, и ей было приятно, что это явилось следствием ее прикосновений. Затем Берт начал расстегивать ее блузку, и тогда настал ее черед напрячься. Она крепко сжала его руку, пытаясь убрать ее, и протестующе пискнула. Тогда Берт оторвался от ее губ и тяжело выдохнул ей прямо в ухо:
— Не волнуйся, я не сделаю тебе ничего плохого. Я только хотел...
Патти так и не удалось узнать, чего же он хотел, потому что в этот момент его проворные пальцы успели расстегнуть последнюю пуговицу, после чего полы блузки разошлись и взгляду Берта предстала нежная грудь, едва прикрытая кружевами бюстгальтера.
— Берт! — умоляюще воскликнула Патти. Однако Берт не слушал ее, он занимался хитроумной застежкой бюстгальтера.
— Берт! — снова позвала Патти, на этот раз более настойчиво, хотя ее не переставала бить дрожь от удовольствия, смешанного, впрочем, со смятением, возникшим в отдаленном уголке ее души из-за осознания того, что тело слишком бурно реагирует на прикосновения и откровенный взгляд Берта.
Патти опасалась, что еще немного, и ее тайный возлюбленный поймет, что она испытывает к нему. Она попыталась привлечь к себе внимание Берта, снова потянув его за руку, но он был полностью поглощен открывшимся его взгляду зрелищем. Его лицо непривычно раскраснелось, глаза, которые он поднял на Патти, заблестели глубоким чувством.
Кевин был забыт. Все было забыто, когда Берт чуть переместился вниз и легонько потер напряженный сосок Патти большим пальцем.
— Когда я увидел тебя такой сегодня утром... — хрипло начал он голосом, который, казалось, рождался где-то глубоко-глубоко внутри него. Не договорив, Берт снова пошевелился, крепче прижимаясь к Патти, и она вдруг с трепетом осознала, что он полностью возбужден. — Пат... — Он просунул руку под ее блузку и с силой обнял. Его ладонь обжигала спину Патти огнем. — Мне так захотелось ощутить тебя всю, — продолжил Берт сдавленным шепотом. — Я сгорал от желания прикоснуться к тебе, узнать тебя всю сверху донизу... — В этот момент по телу Берта пробежала дрожь, гораздо более сильная, чем та, которая сотрясала Патти. Он легонько потерся о ее полную обнаженную грудь, и ощущение, возникшее у Патти в то мгновение, когда ее отвердевшие соски прошлись по ткани его рубашки, заставило ее крепко впиться пальцами в его плечи. Тем самым она как будто сожгла за собой мосты, поддавшись настоятельным требованиям плоти. — Что в тебе есть такого, Пат, что сводит с ума и меня, и Кевина?..
36 
