8 
В начале повести читаем: "Надобно сказать, что шинель Акакия Акакиевича служила тоже предметом насмешек чиновникам; от нее отнимали даже благородное имя шинели и называли ее капотом (2, т.3, 114)" - первый период.
Придя домой в новой шинели, Башмачкин "скинул... и повесил ее бережно на стене... и потом нарочно вытащил, для сравнения, прежний капот свой... и сам даже засмеялся... И долго еще потом... он все усмехался, как только приходило ему на ум положение, в котором находился капот"(2, т.3, 123) - второй период.
В "период капота" один директор захотел продвинуть Башмачкина по службе, приказав дать ему работу поважнее переписывания, но получил ответ: "нет... дайте я перепишу что-нибудь" (2, т.3, 112).
Как противоположная возникает в сюжете новая тема героя: "в голове даже мелькали самые дерзкие и отважные мысли: не положить ли, точно, куницу на воротник" (2, т.3, 120). Для департаментской службы неумение героя перевести "глаголы из первого лица в третье" (2, т.3, 112) равносильно неудаче в экзамене на чин, а мечта о кунице тождественна желанию должностного продвижения. Это подтверждается и тем, что новая шинель Башмачкина помогла чиновникам рассмотреть в нем своего. Теперь герой "не простая муха", он вставлен в общую систему отношений.
Гоголь, представив своего героя как "одного чиновника", служащего в "одном департаменте", то есть уподобив его всем чиновникам в любых департаментах, создает вместе с тем образ человека, который отличается от своей чиновничьей среды особым досугом, особым отношением к службе ("служил с любовью" - 2, т.3, 111), не помышляет о чинах и наградах, доволен своим простым уделом. В чиновнике Башмачкине слилось несколько начал: с одной стороны, он титулярный советник, как все, с другой стороны, он же титулярный советник, не похожий на всех, и, наконец, он вечный титулярный советник.
Герой не случайно назван вечным титулярным советником. Эта его титулярная "вечность" ставит Башмачкина вне времени и помогает осмыслить его как некий мифологический персонаж. Мифологичность подчеркивается повествователем тем, что никто не мог припомнить, когда герой поступил в департамент, кто его определил, сколько переменилось при нем директоров и начальников: "его видели все на одном и тот же месте, в том же положении, в той же самой должности, тем же чиновником для письма; так что потом уверились, что он, видно, так и родился на свет уже совершенно готовым, в вицмундире и с лысиной на голове" (2, т.3, 110). Хотя ирония повествователя несколько ослабляет мифологический подтекст образа Башмачкина, но не снимает его совершенно. Тип героя строится посредством устойчивых противопоставлений, который как не странно не разобщают, но объединяют его в единое целое. Башмачкин одновременно чиновник и не чиновник ("простая муха"); обыватель и отшельник; свой и чужой в одной и той же социальной среде.
"Строительство" шинели вызвано бытовой причиной - наступлением морозов, в то же время стихия холода в повести - главная сюжетная метафора. Это легко увидеть, обратив внимание на продолжительность "зимнего времени" в "Шинели", что не было еще предметом специального исследования.
Гоголь подробно указывает конкретные сроки замены старого капота новой шинелью: "директор назначил Акакию Акакиевичу... целых шестьдесят рублей... Еще какие-нибудь два-три месяца небольшого голодания - и у Акакия Акакиевича набралось, точно, около восьмидесяти рублей" (2, т.3, 121). Портному понадобилось для работы "всего две недели". Таким образом определяется конкретный срок "строительства" шинели - шесть с половиной месяцев.
Обычно, если Гоголь называет дату, это имеет значение для конструкции его произведения. Например, в "Носе" 25 марта - число не случайное, но продуманное, значимое, оно напружинивает фантастический сюжет, объясняет кажущуюся немотивированность главного события повести. В "Записках сумасшедшего" последовательность чисел в дневнике Поприщина свидетельствует о прогрессирующем сумасшествии героя.
В "Шинели" писатель точен в определении движения времени, но исключительно важный для героя и для всего хода повести день, когда была сшита шинель, им утаен: "Это было... трудно сказать, в какой именно день" (2, т.3, 121). Умолчание Гоголя тоже имеет особый смысл. В этот же день, не поставленный в общий ход времени, шинель была украдена (не пробыв у Акакия Акакиевича и одного дня). На следующий день ("единственный случай в его жизни") герой не явился в присутствие. А через день он решился идти к значительному лицу.
8 
