очень нудно 
117 
– Может быть… – сказал он и так же, как я, поморщился. – Может быть. Ведь и я небеспристрастен. Я очень хорошо помню, каким ты был, и не думаю, что с годами твое честолюбие уменьшилось. Кто знает, куда завтра направятся твои мысли. И кто их повернет…
– А откуда ты это можешь знать?
Он качнул головой.
– Я видел сон… в городе кипела битва – и ты был тому виной. Тебе говорили? Я вижу вещие сны.
– Например, о Габи?
– Да… я очень надеюсь, что он не сбудется. И очень боюсь, что сбудется.
– Скажи, Габи – твоя дочь? – наконец я спросил о том, о чем давно хотел спросить.
Альберт неожиданно улыбнулся, и его лицо опять стало прекрасным.
– Могли ли столь мрачные личности, как я с Ганелоной, зачать такую солнышко-девочку?
Я глядел на него во все глаза.
– Так она не твоя дочь?
– У Ганелоны был мимолетный возлюбленный до меня… он давно умер. Не говори об этом Габи. Она – все, что у меня осталось от Ганелоны. Но вернемся к тебе. Когда состоится совет, я скажу, что ты – игра природы, похожая на моего умершего брата. И не я один. Это повторят Арон и Анкер. И не надейся на нежные чувства Габриэллы… кстати, где она сегодня, почему не в твоих покоях? Потеряла к тебе интерес? Поняла, что с тобой не так легко играть?
Я сел на кровать, закинув ногу на ногу. Зло усмехнулся.
– И каково же чувствовать себя богом, Альберт?
Он тяжело облокотился о спинку.
– Ты тоже в свое время решал чужие судьбы, не считаясь ни с чьими желаниями и надеждами. Все мы платим за свое прошлое, помним мы его или предпочитаем забыть. Настало твое время платить.
Он пошел к дверям – высокий, несколько сутуловатый. На пороге оглянулся, смерил меня взглядом и добавил:
– Если оно у тебя еще есть.
У Гивы было смуглое лицо, черные матовые глаза, и она очень походила на Габриэллу, хотя красоте ее чего-то не доставало. Может быть, силы королевского величия? У нее были нервные руки с огромным рубином на указательном пальце, и она то и дело в разговоре дотрагивалась до этого перстня, словно черпая в нем уверенность. Она быстро отводила взгляд, встречаясь с моими глазами, да и на других предметах он надолго не задерживался – нервничала? Боялась?
– Зачем ты меня сюда привела?
– Это наш семейный склеп. Здесь мы можем поговорить спокойно. Покойники не подслушивают.
– Хотя иногда воскресают, – усмехнулся я.
Гива поглядела испуганно. Фамильная усыпальница королей Элджеберта оказалась настолько обширной, что ее хватило бы еще на добрый десяток поколений. Мы проходили мимо гробниц с надписями на древних языках, с выбитыми рисунками и барельефами. Гива на мгновение задержалась у одной из последних, поднесла к лицу руки. Я услышал ее срывающийся шепот:
– Дай мне силы сказать ему это…
Оглянулась.
– Здесь похоронен король Асмур.
Гива глядела на меня. Не знаю, что она хотела увидеть – скорбь? Сочувствие столь ранней смерти? Я же думал лишь о том, что через два часа состоится Королевский совет.
– Я должна рассказать тебе одну историю…
В этой семье все знают больше, чем говорят. «Одну историю» Гива или давно или вообще никому не рассказывала потому что явно не знала, с чего начать.
– Если ты… помнишь, у каждого из нас свой талисман. У меня рубин, у Габриэллы изумруд, у Асмура – черный жемчуг, у Ашура – бриллиант…
Я кивнул, вспомнив свой портрет.
– Если король или принц не оставляет после себя наследников, его талисман хоронят вместе с ним. Мы не расстаемся с ними в жизни и не утрачиваем со смертью.
Я была очень привязана к Асмуру – он баловал меня, делал всякие подарки. Поэтому в последнюю ночь я пришла в зал, где стоял гроб, хотя по обычаю все покинули его. Когда я наклонилась поцеловать его… Талисман Асмура был в бархатной ладанке, он всегда прятал его от чужих глаз… но тут она немного раскрылась, и я… я увидела камень. Это был бриллиант … – Гива подняла глаза. – Бриллиант Ашура.
Я молча смотрел на нее. Я ждал продолжения. Гива вдруг заторопилась.
– Никто не усомнился, что погиб Асмур. Он был во главе войска, в одежде короля. Никто даже не удосужился взглянуть на его талисман. Ведь вы были похожи как две капли воды. Никто ни тогда, ни потом не сомневался, что похоронили Асмура.
– А кого похоронили? – тупо спросил я.
Гива робко смотрела на меня. В ее громадных глазах был испуг.
– Ашура, конечно… – шепотом сказала она.
У меня в мозгу что-то щелкнуло, и я, наконец, понял. Безо всякого почтения к своим родным-предкам, я опустился на холодную плиту и взялся за голову.
117 
