очень нудно 
48 
Тот удивленно вздернул брови:
— Что случилось? — но Кира твердила, как заведенная:
— Вадик, пожалуйста, я прошу тебя — выслушай меня.
— Хорошо, — сдался Вадим, не вполне понимая, что происходит. — Саша, останови машину. И погуляйте пять минут.
Машина замерла на обочине, охранник и водитель вышли, а Вадим, развернувшись к Кире, вопросительно посмотрел ей в глаза. От этого взгляда у Киры внутри что-то заныло — никогда прежде он не смотрел на нее так…
— Понимаешь, Вадим… я… словом, я решила ехать домой, — выпалила она.
— Не понял… Куда — домой?
— Домой. В свой город.
— Кира, погоди, я не понимаю… Что значит — ты решила? А я? Как же я?
— Что?
— Ты хочешь меня бросить? — в голосе Вадима послышалась какая-то новая интонация. Он нервно закусил губу, забарабанил пальцами по подголовнику переднего сиденья.
— Вадик, пойми… ну, что меня ждет дальше? Стаса нет… я осталась одна, что мне делать здесь, в чужом городе, без прописки, без партнера?
— А я? — повторил Вадим. — Разве я — не твой партнер?
— Вадик, это… это другое, понимаешь?
— Да. Отлично понимаю, — вдруг жестко ответил он. — Понимаю. Даже наркоман Стас, подставивший тебя, и тот для тебя больше значит.
— Вадик… — простонала Кира, хватаясь за голову. — Ну, как мне объяснить тебе? Как объяснить, что после всего, что я сейчас узнала, я просто не могу свалиться на голову твоему отцу со своими проблемами? Кто я ему? Зачем ему все это? Еще неизвестно, как вообще все закончится…
Вадим грустно улыбнулся, протянул руку и потрепал ее по волосам:
— Глупая ты, Киринка. Это ты ему никто. Пока. А мне…
— Вадик, не надо, — выдохнула она, поняв, какая фраза сейчас последует. Именно этих слов она и боялась, хотя прекрасно видела отношение к ней Вадима.
— Почему — не надо? Потому что я инвалид?
— Нет, что ты? Зачем ты? Дело не в этом… Просто…
— Просто — что? Почему ты бежишь от меня?
— Я не от тебя бегу… я бегу от проблем…
— От этих проблем ты не убежишь и не спрячешься. Они найдут тебя везде, даже в твоей Сибири, Кира. А папа может помочь. Сделаем так — мы сейчас все-таки доедем до дома и поговорим с отцом. Потом, если ты решишь уехать, я отвезу тебя на вокзал. Но поверь — лучше тебе остаться. И все, закончим этот разговор.
Открыв окно, Вадим окликнул охранников. Они быстро сели в машину, и та тронулась с места.
До самого дома они молчали. Кира боялась поднять глаза и сосредоточенно изучала коврик под ногами, Вадим смотрел в окно и о чем-то думал.
Разговор с Николаем Ивановичем оказался коротким, но эффективным. Тот подробно выспросил у девушки, как выглядели и что говорили приходившие к ней люди, помолчал пару минут и велел Кире идти наверх, в уже приготовленную для нее спальню.
— Из дома не выходи. Будь все время на глазах.
Кира молча кивнула и ушла, а Николай Иванович повернулся к сыну и чуть заметно усмехнулся:
— Что, Вадюха, вот она какая, любовь-то?
— Ты считаешь, что я не могу заинтересовать девушку?
— Отчего же? Можешь. И интересуешь, насколько я вижу — она ведь не за себя, она за то переживает, чтобы нам с тобой проблем не устроить, а это ценно в наше-то непростое время.
— Ты поможешь ей?
Николай Иванович помолчал, покрутил в руках трубку, которую уже несколько минут собирался раскурить, но так и не успел, потом вздохнул и проговорил:
— Чем я могу ей помочь? Наркотики, сынок… За это убивают.
— Но ведь не она брала эти наркотики! — возмутился Вадим.
— Дилеру все равно. Ему либо деньги, либо товар. А кто брал — неважно.
— Папа, что мне делать? Я не могу позволить ей уехать, не могу ее потерять — она слишком много для меня значит…
— Ну, самое простое — отдать деньги и забыть об этой истории.
— У нее нет таких денег.
— Я разве сказал — у нее? У меня. Я верну долг и решу эту проблему — но лишь потому, что не хочу потерять тебя. Только пообещай, что Кира не узнает.
— Папа… спасибо тебе, ты даже не представляешь… — Вадим слегка задохнулся, и отец снова усмехнулся:
— Да лишь бы ты был счастлив, Вадюха. Я и так… — Он смешался, отвернулся от сына, и тот понял, что пора убираться из кабинета, чтобы не ставить отца в неловкое положение и не бередить старую рану, оставшуюся после гибели матери.
48 
