32 
— Но разве одиннадцать детей не связывали вам руки?
— Они немного ограничили наши возможности, да. Но мы с Хелен еще до свадьбы решили, что у нас будет большая семья. Какой мужчина не мечтает о таких чудесных детях?
— Вы замечательно воспитали Анну-Лизу. — Доминику было неловко вести этот разговор, и он сменил тему: — Вы всегда хотели поехать в археологическую экспедицию?
— Нет. Мне никогда особо не нравилась история. Я всегда знал, что хочу заниматься медициной. Но в последнее время увлекся прошлым. Должно быть, интересно копаться в земле и находить древние артефакты. Может, нам понравится. А может, и нет. Мы никогда не уезжали от детей так надолго.
Доминик вспомнил своего отца, который не мог дождаться, когда сын уйдет из дома, и не мог понять О'Мэллори.
Доминик не виделся с отцом годами. А его редкие визиты к отцу всегда были короткими и продиктованными исключительно чувством долга. Пожалуй, в основном он делал это в память о маме. К ней он ездил бы чаще, если бы она была жива.
— Это наше первое Рождество вдали от дома, — вздохнула Хелен, присоединившись к ним. — Но мои родители все равно организуют праздник. Так что вы, дети, сможете и без нас собраться вместе.
— Пап? — позвал Деклин.
— Мы еще увидимся до отъезда, — пообещал Доминик.
Он поднялся на крыльцо и поглядел на побережье.
— Хочешь поискать Лейни и Анну-Лизу? — предложил Трей. — Пойдем, отдохнем от многолюдья.
— Пойдем, — согласился Доминик, спускаясь.
— Знаешь, Лейни работала на меня пять лет, а я и не знал, что у нее есть сестра-близнец. И столько родственников. Я до сих пор путаюсь, кто есть кто и кто за кем замужем.
— Для этого нужно время. Мне повезло, я познакомился с семьей до того, как все переженились. Мы с Анной-Лизой были вторыми по счету после Мэри Маргарет и Сэма.
Они пошли по следам и скоро увидели женщин вдалеке.
— Я слышал, вы с Анной-Лизой купили дом.
— Ома купила его. Я помогаю с ремонтом, но жить там не хочу.
— А мы планируем купить коттедж на побережье. У меня есть дом в Ричмонде, где я жил со своим дядей. Дядя умер, а я вот не знаю, то ли продать дом, то ли оставить потомкам. Хотя думаю, Лейни больше хочется иметь собственный коттедж у моря.
— Ты жил с дядей?
— Он меня вырастил. Это брат моей матери. Она умерла, когда мне было всего две недели от роду, и он взял меня к себе. Так никогда и не женился, кстати.
— Наверное, сложно растить ребенка, да еще и не своего, — предположил Доминик. — А что твой отец?
— Он уехал после смерти мамы. Дядя Хел порадовался бы, что у нас с Лейни скоро родится малыш. Он был мне прекрасным отцом.
— И не досадовал, что на него свалилась забота о тебе?
— Не думаю. А должен был?
Доминик пожал плечами.
— Дети привязывают мужчину. Не дают ему заниматься тем, что ему нравится.
Трей рассмеялся.
— Такое может случиться. Но только если мужчина позволит это. Но ведь ребенок — это продолжение тебя, твоего рода. Я обязательно расскажу нашему малышу о своей семейной истории, да и Лейни есть чем поделиться с ним. Мы будем путешествовать, учить нашего сына или дочку всему, что умеем сами. И будем получать бескорыстную любовь в ответ. Я ощущаю такую любовь во всей семье Лейни. Думаешь, Патрику не хотелось иметь столько детей? Он врач и мог бы предотвратить часть беременностей жены, если бы пожелал.
— Да, некоторые мужчины подходят для роли отца.
Их жены повернулись, заслышав голоса.
— Надеюсь, я из таких, — заключил Трей тихо.
— Откуда ты знаешь? Может, через пару лет отцовства тебе захочется снова стать свободным мужчиной?
— Не могу себе представить жизнь без Лейни. А этот ребенок — часть ее. И я буду всегда любить его, несмотря ни на что.
Доминик подумал, что их ребенок тоже плод любви. И Анна-Лиза явно счастлива. Но он не может радоваться. Он будет ужасным отцом. Нужно уйти, позволить Анне-Лизе найти мужчину, который любит детей и станет хорошим отцом их малышу.
Ради его ребенка. Сможет ли Доминик отойти в сторону и позволить Анне-Лизе исчезнуть из его жизни?
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Когда они догнали своих жен, Лейни улыбалась. Доминик сравнил сестер. Они были похожи как две капли воды. Только Анна-Лиза не улыбалась. Она, кажется, плакала. У Доминика сжалось сердце.
32 
