23 
А что делают с бешеной собакой? Глеб потер лоб.
- Смотря в каком... обличии. Когда перекидываешься... уже не задерешь руки... лапы, если тебе прикажут их поднять. Или не захочешь, или просто не поймешь, что тебе говорят. Теоретические наработки, как справиться с оборотнем, у СКМ наверняка имеются. Практические... не уверен.
- Ты будешь им помогать?
- Нет. Если только... Навряд ли. И тебе не дам.
Мила засмеялась.
- Люблю решительных мужчин!
- Мила, я серьезно.
- А я-то как серьезно!
У Милы имелся один большой недостаток (кроме миллиона маленьких): она не выносила чувства страха и беспомощности и, стараясь быстрее от этих чувств избавиться, шла напролом. Глеб, как и позвонивший Рева, обеспечили ее этими эмоциями с избытком. Лейтенант СКМ сообщил, что охрану выделить не может, одобрил совет Глеба не выходить из дома и велел передать ему трубку ("Панфилов же все еще наверняка у вас отирается?"). Мила старательно подслушивала, но услышала от повернувшегося к ней спиной Глеба только: "Да. Нет. Помню... А то я без вас не знаю, что мне делать!"
Глеб вновь отшвырнул трубку - хорошо, в этот раз на мягкий диван, а не на пол. Прорычал:
- Ч-чертов Рева!
- Что он тебе такого сказал?
- Пойду прогуляюсь!
Да уж, подыши свежим воздухом, моя техника и мебель целее будут...
Как ни странно, Миле хорошо в этот день работалось. Она печатала, практически не задумываясь, - словно кто-то стоял у нее за спиной и надиктовывал в самое ухо. Наверное, пресловутый Муз нагулялся, усовестился-таки и решил наверстать упущенное за предыдущие странные дни. Больше всего она любила в писательстве вот это состояние - несущей волны. Потом и текст править практически не приходится...
Мила даже не заметила, как за окном стемнело.
О чем ее не замедлил оповестить явившийся Глеб. Она пошла открывать ему дверь - расслабленная, довольная, встряхивая на ходу гудящими запястьями. В самый последний момент даже вспомнила, что нужно заглянуть в "глазок".
- Ты что, совсем сдурела?! - рявкнул с порога Глеб.
Мила удивилась:
- Да нет, не больше обычного...
- Ночь на дворе, а у тебя все нараспашку! Сколько можно говорить?
Пролетел мимо нее, Мила услышала, как он с лязгом и грохотом захлопывает окна и балконную дверь. Выскочил на кухню, блеснув по дороге злобным взглядом:
- Как можно быть такой... кретинкой!
Снова грохот оконных рам.
Мила подумала и пошла за ним следом. Глеб, запрокинув голову, громко и жадно пил воду прямо из чайника.
- А на каком основании ты так со мной разговариваешь?
- Да потому что ты элементарных вещей не понимаешь! - бросил через плечо Глеб и вновь припал к чайнику.
- Я много чего в жизни не понимаю, - холодно сказала Мила, - но самое главное не понимаю - почему я в своем собственном доме должна терпеть твои вопли?
Глеб грохнул чайником и круто повернулся к ней. Белки его глаз налились кровью.
- Потому что я хочу тебя защитить, идиотка! А ты... ты только лезешь, куда тебя не просят! И никогда не делаешь того, что тебе говорят!
Мила прижмурилась и сказала - еще отчетливей и выразительней:
- Молодой человек (точка, призыв к вниманию), я никогда (восклицательный знак) не просила вас (два восклицательных знака) меня защищать! Так что можете быть свободны! (пауза) И причем - немедленно!
Глеб смотрел на нее, странно ссутулившись - точно подобрался перед прыжком. Глаза его стали просто бешеными.
- Что? - спросил отрывисто.
Мила поежилась - но мысленно.
- Я сказала: отправляйся домой или... куда хочешь. Выживу и без тебя.
Глеб стоял неподвижно. Мила просто физически ощущала, как злость плавится в его теле, скручивая мышцы в тугой узел; почти видела, как она обволакивает его, струится, словно раскаленный воздух над нагретым пригорком...
Он так стремительно метнулся из кухни, что Миле на миг показалось - ее просто снесут с дороги. Разминулись на миллиметр. Через мгновение Глеб уже вылетел из комнаты со своей сумкой, наспех застегнутый ее замок прищемил торчащий край какой-то одежды. Резко повернул ручку и от души грохнул дверью. Металлический звон пошел по всему подъезду.
23 
