8 
Джуд поняла, что не только замерзла, но и умирает от голода, и еще несколько секунд она озадаченно таращилась на камин. Поскольку огня в камине практически не было, а она понятия не имела, как развести его, она отправилась на кухню на поиски чего-нибудь съестного.
Дом стонал и поскрипывал — очень домашние звуки, уверяла себя Джуд, хотя то и дело вздрагивала и оглядывалась. Нет, нет, она вовсе не думала, даже не вспоминала о привидении, упомянутом Бренной. Она просто не привыкла к звукам старого дома. В ее чикагской квартире полы не скрипели, а единственным источником света, на который она могла наткнуться ночью, был крошечный огонек в системе безопасности. Ничего, она привыкнет к новому окружению. Бренна не обманула ее. И кукольных размеров холодильник, и узкий буфет были забиты продуктами. Может, она и заледенеет, но голодная смерть ей не грозит.
Джуд решила согреть в микроволновке консервированный суп, однако, обойдя с банкой в руке всю кухню, сделала шокирующее открытие.
Микроволновки здесь не было.
А вот это уже настоящая проблема. Придется перелить суп в кастрюльку и подогреть на плите. И тут Джуд поджидало новое разочарование. Автоматического консервного ключа тоже не оказалось.
Старая Мод жила не только в другой стране, но и в другом столетии, решила Джуд, нервно роясь в ящиках.
Она как-то умудрилась вскрыть банку обычным консервным ножом, поставила кастрюльку с супом на огонь, затем выбрала из вазы на кухонном столе яблоко и подошла к задней двери. Снаружи клубился туман, нежный, как шелк, и мокрый, как дождь. Не было видно ничего, кроме дрожащей в ночи бледно-серой пелены. Ни каких-либо предметов, ни огней, только клочья и клубы, порожденные туманом. Дрожа от холода, Джуд вышла на заднее крыльцо в ночную тьму, и туман мгновенно окутал ее.
Одиночество, абсолютное одиночество. Ничего подобного она никогда не испытывала и не представляла. Она протянула руку, и туман поглотил ее ладонь до запястья. Джуд не испугалась, не опечалилась. Это приключение странным образом освобождало ее от всего, что окружало раньше.
Она никого здесь не знает, никто не знает ее. Никто, кроме нее самой, ничего от нее не ждет. И сегодня ночью, этой удивительной ночью она абсолютно одна.
Ей казалось, что она слышит в ночи едва различимое биение, похожее на пульс. Что это? Морские волны? Или дыхание тумана? Она уж хотела посмеяться над собой, как услышала другой звук, очень отчетливый — где-то играла музыка.
Трубы и колокольчики, флейты и свистки? Очарованная, завороженная, Джуд чуть не сошла с крыльца в туман, как лунатик, гуляющий во сне… «Музыка ветра», — поняла она и нервно хихикнула. Это всего лишь «музыка ветра», очаровательные колокольчики над ее парадным крыльцом. И, наверное, она еще не совсем проснулась, если отважилась в полночь покинуть дом и бродить в тумане, следуя за звуками музыки.
Джуд решительно вернулась в дом, крепко заперла дверь и услышала очень прозаический звук — кипел, с шипением заливая плиту, ее суп.
— Черт побери! — Джуд бросилась к плите, выключила горелку. — Что со мной происходит? Двенадцатилетняя девчонка смогла бы без происшествий подогреть чертову банку супа!
Джуд протерла тряпкой плиту, при этом обожгла два пальца. Затем, стоя посреди кухни и ругая себя последними словами, она автоматически подносила ложку ко рту и глотала суп без всякого удовольствия, просто выполняла долг перед изголодавшимся организмом.
Хватит витать в облаках, пора вернуться в реальность. Она не из тех, кто бродит ночами в тумане и мечтает неизвестно о чем.
Пора взглянуть правде в глаза и признать, почему она вообще прилетела в Ирландию. Хватит притворяться, будто она взяла длинный отпуск для того, чтобы исследовать свою родословную и подготовить к публикации работу, которая должна увенчать ее далеко не блистательную университетскую карьеру.
Она прилетела сюда потому, что смертельно устала и чувствовала неумолимое приближение нервного срыва. Стресс стал ее постоянным спутником, с восторгом зазывающим насладиться мигренью или пофлиртовать с язвой желудка.
Дошло до того, что она каждое утро просыпалась в паническом ужасе от необходимости идти на работу, она перестала уделять должное внимание своим студентам, своим родным, самой себе.
Более того, хуже того — в эти дебри она еще не готова была углубляться — стало ясно, что срочно нужны радикальные перемены — отдых, покой, иначе она сошла бы с ума. А мысли о том, чтобы сойти с ума у всех на глазах, она не могла допустить.
8 
