очень нудно 
31 
– Я не понимаю, – сказала Дженнсен, придерживая плащ у горла, поскольку ее била дрожь.
Латея некоторое время пристально смотрела на гостей, слов–но желала удостовериться, что они внимательно слушают ее.
– Вы ищете мою сестру Алтею. Я – Ла-тея. Она – Ал-тея. Именно она помогла вам, а не я. Твоя мать, видимо, спутала имена, или ты запомнила неверно. Эта ошибка в свое время была частой. Тогда мы были вместе. Мы с Алтеей одарены по-разному. Именно Алтея помогла тебе и твоей матери, а вовсе не я.
Дженнсен оцепенела от разочарования. Впрочем, она не чув–ствовала себя побежденной. Существовала еще тоненькая ни–точка надежды.
– Пожалуйста, Латея, не могли бы мне на этот раз помочь вы? Вместо сестры?
– Нет. Я ничего не могу сделать для тебя. Я слепа в таких случаях. Только Алтея может видеть дыры в мире. А я не могу.
Дженнсен не знала, что это значит – дыры в мире.
– Слепа… в моем случае?
– Да. Я сказала тебе, что не умею. А теперь уходи! – Жен–щина начала закрывать дверь.
– Подождите! Пожалуйста! Можете хотя бы сказать, где живет ваша сестра?
Колдунья снова взглянула на полное ожидания лицо Дженн–сен:
– Это опасное дело…
– Это – дело, – сказал Себастьян голосом холодным, как ночь вокруг. – И золотая марка – его цена. За марку мы хотя бы должны узнать, где сможем найти вашу сестру.
Латея обдумала услышанное, затем таким же холодным го–лосом, каким только что говорил Себастьян, сказала:
– Я не хочу ничего общего иметь с делами такого рода. По–нятно? Ничего общего! Если Алтея делает такое – это ее беда. Спросите в Народном Дворце.
Дженнсен стало казаться, что она помнит путешествие к женщине, живущей не очень далеко от дворца. Она тогда дума–ла, что это Латея, но должно быть, там жила ее сестра Алтея…
– Но не можете ли вы сказать еще что-нибудь? Где она жи–вет, как мы можем ее найти?
Себастьян положил руку на дверь прежде, чем женщина ус–пела закрыть ее.
– Все это – слишком жалкие сведения. За предложенную плату нам причитается больше.
– Невелика плата за то, что я уже сказала вам. Я дала инфор–мацию, которая вам нужна. Если моя сестра хочет испытывать судьбу, ее дело. А вот в чем я не нуждаюсь за любую плату, так это в неприятностях.
– Мы не хотели доставить вам неприятности, – сказала Дженнсен. – Нам только необходима помощь. Если вы не мо–жете помочь, мы благодарим вас за имя вашей сестры. Мы бу–дем искать ее. Но есть еще кое-какие важные вещи, которые я бы хотела узнать. Не могли бы вы сказать…
– Если у вас есть хоть какое-то благоразумие, вы оставите Алтею в покое. Такие, как ты, только приносят нам вред. А те–перь вон от моей двери, не то я напущу на вас кошмары.
Дженнсен посмотрела на ее лицо, выглянувшее из тени.
– Кошмар на нас уже наслали, – сказала она и двинулась прочь.
Глава 9
Чувствуя себя модно одетым, Оба шел в своем кепи и коричневой шерстяной куртке по узким улоч–кам, напевая мелодию, которую услышал, проходя мимо таверны. Перед поворотом на дорогу, ведущую к дому Латеи, ему при–шлось пропустить проезжающего мимо всадника. Уши коня повернулись в его сто–рону. Когда-то у Обы тоже была лошадь, и он любил ездить верхом, но мать решила, что они не могут позволить себе держать лошадь. Более практичным было иметь бы–ков – они делали больше работы, – но с ними особо не подружишься.
Оба шел по темной дороге, и под его бо–тинками скрипел снег. Навстречу ему про–шла какая-то пара. Наверное, тоже ходили к Латее за снадобьем. Женщина насторо–женно взглянула в его сторону. На темной дороге это было естественно, а кроме того, Оба знал, что некоторых женщин его вид просто пугает. Мужчина, шедший рядом с нею, встретился с Обой глазами– хотя мало кто из мужчин смотрел на него…
Их взгляды напомнили Обе о крысе. Он ухмыльнулся при воспоминании о том, как узнает новые вещи. Кажется, мужчина и женщина подумали, что он смеется над ними. Тогда Оба приподнял перед леди свое кепи. Она в ответ чуть улыбнулась. Это была добрая, ничего не значащая улыбка – так Обе часто улыбались женщины. А он сразу начинал чувствовать себя шутом…
Пара растворилась во тьме. Оба же, засунув руки в карманы куртки, повернул к дому Латеи. Он терпеть не мог ходить туда в темноте. Колдунья сама по себе пугала его, а ночной поход к ней вызывал еще больший страх…
Оба судорожно вдохнул прохладный зимний воздух. Он не боялся оказать сопротивление грубой силе, но знал, что беспо–мощен перед колдовством. Он знал, в какое жалкое состояние повергает его снадобье Латеи. Оно прожигало Обу, входя в него и исторгаясь вон. Зелье не только вызывало боль, от него Оба терял власть над собой, а после ощущал в себе что-то звериное. Это было так унизительно.
31 
