Последние отзывы

  352  

Рубен изучающе посмотрел на возницу.

— Это похоже на правду, — заметил он, обращаясь к Эльде. — Никто не мог бы сочинить такую нелепую историю. Как ты думаешь?

— Так же, как и ты. Вроде бы это быть правдой.

— Ну ладно, — кивнул Аэрн. — А теперь скажу вам кое-что, только это вам не понравится.

— А как с нашей волшебной силой? — спросил Рубен. — Вернется ли она к нам? Когда мы вспомним, кто мы есть?

Аэрн почесал затылок.

— Это как раз вам не понравится. Три колдуньи сказали, что вы можете никогда не вспомнить, кто вы такие, и ваша волшебная сила, возможно, никогда к вам не вернется.

Наступило тяжкое молчание. Наконец заговорил Рубен:

— Но мы-то почему на это согласились?

— Вам больше ничего не оставалось, — объяснил возница. — Вы оба были ужасно больны. Эльда умерла бы уже сегодня, если бы на это не согласилась, а ты — дня через два, не больше. Так что вам ничего другого не оставалось, как согласиться.

— Ну что ж, — сказал Рубен, — если мы никогда не вспомним, кем мы были, придется нам оставаться Рубеном и Эльдой и начинать новую жизнь.

Аэрн покачал головой:

— Ты мне говорил, что эти три колдуньи еще сказали про вас, что, мол, если злое колдовство совсем оставило вас в покое, то к вам может вернуться память и ваша волшебная сила. Ты сказал мне, что очень важно ее вернуть. Ты сказал, что в мире происходит что-то очень опасное и ты должен помочь остановить это, потому что от этого зависит жизнь всех людей.

— Что за опасность? И что я должен сделать?

— Этого ты мне не рассказал. Ты сказал, что этого я не пойму.

— Но как же тогда мы можем вернуть себе память и волшебную силу?

— Три колдуньи, — напомнил возница, — говорили, что ни то, ни другое может к вам и вовсе не вернуться. Но если все-таки вернется, то для этого нужно какое-то потрясение, какие-то очень сильные чувства.

— Какие, например?

— Ну, например, гнев. Если вы, к примеру, очень сильно разозлитесь.

Рубен нахмурился:

— Это что же… Ты должен, к примеру, меня ударить, а я разозлюсь?

— Нет, — ответил Аэрн. — Ты говорил, что такая штука тут не поможет. Ты говорил, что тут нужно большое потрясение, но что ты не можешь сказать, откуда оно возьмется. Но этот гнев или еще какая-то страсть будут тогда очень сильными из-за магии. Ты сказал, что ты не пошел бы на все это, если б не угроза смерти.

Некоторое время Рубен и Эльда молчали. Возница тоже молча наблюдал за ними.

— И куда ты теперь нас везешь? — спросил наконец Рубен.

— В Эйдиндрил.

— Куда? Никогда о таком не слышал. Где это?

— Эйдиндрил — родина этих… Исповедниц, по ту сторону гор Ранг-Шада. Довольно далеко отсюда, несколько недель езды. Мы доберемся туда уже почти к зимнему солнцевороту, когда будет самая длинная ночь в году.

— Далековато, — заметил Рубен. — А почему я попросил тебя нас туда доставить?

— Ты сказал, что тебе надо попасть в какой-то замок Волшебника. Ты сказал, что туда не попадешь без волшебства, но так как теперь ты уже не волшебник, ты загодя объяснил мне, как можно туда попасть. Должно быть, ты еще с детства там все изучил и знаешь все ходы и выходы.

— И я говорил тебе, что это дело — очень важное? — переспросил Рубен.

Аэрн мрачно кивнул.

— Тогда нам надо отправляться в дорогу поскорее.

Кэлен весь вечер улыбалась разным людям. Теперь перед ней стояла женщина в красивом синем платье. Она с пафосом говорила о том, как всех беспокоило долгое отсутствие Матери-Исповедницы. Ее лицемерие, как и лицемерие остальных гостей, было очевидно для Кэлен. Она всю жизнь слушала подобные басни, и ей было очень противно. Ей бы хотелось, чтобы хоть один из всех этих людей, с которыми ей постоянно приходилось иметь дело, честно признался, что ненавидят ее, ведь она им всем мешает, не дает чинить произвол в Срединных Землях. Кэлен старалась убедить себя, что все же не все такие.

Она попробовала представить, что бы сказала эта дама, жена посла, если бы увидела Мать-Исповедницу не в роскошном белом платье с бесценным бриллиантовым колье на шее, а верхом на лошади, голую, забрызганную кровью, с мечом в руке, отбивавшуюся от врагов. Кэлен решила, что эта дама упала бы в обморок.

Когда жена посла наконец замолчала, Кэлен поблагодарила ее за беспокойство и направилась к выходу. Было уже очень поздно, а завтра с утра состоится заседание Совета. Бросив взгляд на собственное отражение в зеркале, Кэлен вдруг почувствовала себя так, будто она пробудилась после долгого сна и снова оказалась Матерью-Исповедницей во дворце Исповедниц, в Эйдиндриле. И все же она уже не та, что прежде. Она словно постарела на много лет и даже забыла о том, что такое — быть чистой. Кэлен улыбнулась. Очень здорово, что она успела сегодня вымыться.

  352