Последние отзывы

  92  

Сэм затравленно смотрел на нее. Лицо его было уже не белым, а серым. На Рэнсона он старался не глядеть. Когда Сэм заговорил, голос его был едва слышен:

— Меня… Убей меня. Пусть Невилл живет. Я не присягну Владетелю в верности. Я лучше умру.

Некоторое время она молча смотрела в его пустые глаза, а потом повернулась к Рэнсону:

— Так что ты хотел сказать, Нэвилл? Кому жить? Кому — умирать? Тебе или твоему лучшему другу? Кто принесет присягу Владетелю?

Облизнув губы, он бросил взгляд на товарища, потом — на сестру.

— Вы же его слышали. Если он хочет умереть, пусть умирает. Я хочу жить. Я присягну Владетелю в верности. Я дам ему свою клятву.

— Свою душу.

Он медленно кивнул. Глаза его пылали.

— Мою душу.

— Ну что ж. — Она улыбнулась. — Похоже, друзья пришли к согласию. Таким образом, все довольны. Быть посему. Я рада, Невилл, что именно ты останешься с нами. Я горжусь тобой.

— Должен ли я присутствовать? — спросил Рэнсон. — Должен ли видеть это?

— Видеть это? — Сестра вскинула брови. — Да ты ведь сам должен это сделать.

Он нервно сглотнул, но жестокий блеск не исчез из его глаз. Сестра всегда знала, что это будет именно он. О, на этот счет у нее не было никаких сомнений. Она слишком хорошо его изучила. Она потратила немало времени, направляя его на этот путь.

— Нельзя ли исполнить мою последнюю просьбу? — прошептал Вебер. — Нельзя ли перед смертью снять с меня ошейник?

— Чтобы ты освободил Огонь Жизни волшебника и умер своей смертью в то время, когда твоя жизнь должна принадлежать нам? — рассмеялась сестра. — Ты думаешь, я глупа? Ты думаешь, я глупая, мягкосердечная женщина? — Она покачала головой. — Отказано.

Она ослабила хватку ошейников. Вебер упал на колени, голова его поникла. Рзнсон выпрямился и расправил плечи.

— А как быть с этим? — показал он на кровавую полоску у себя на груди.

Сестра повернулась к Веберу.

— Вставай, Сэм. — Вебер встал, не поднимая головы. — Твой лучший друг ранен. Исцели же его.

Не говоря ни слова, Вебер положил ладони Рэнсону на грудь и начал исцеление. Рэнсон спокойно стоял, ожидая, когда боль утихнет. Сестра отошла к двери и, опершись о косяк, смотрела, как работает Вебер. Работает в последний раз.

Он закончил и, по-прежнему не глядя ни на Рэнсона, ни на сестру, отошел к дальней стене, опустился на корточки, спрятав голову между колен. Рэнсон, все еще голый, стоял посередине комнаты и ждал. Когда молчание стало невыносимым, он спросил:

— Что я должен делать теперь?

Сестра встряхнула рукавом, и в руках у нее снова возник скальпель. Она подбросила его в воздух и, поймав за лезвие, протянула Рэнсону.

— Ты должен содрать с него кожу. С живого.

Она держала скальпель до тех пор, пока Рэнсон не взял его. Взгляды их встретились. Потом Рэнсон опустил глаза на скальпель в вытянутой руке.

— С живого, — повторил он.

Сестра вынула из кармана статуэтку, которую взяла в своем кабинете: она изображала коленопреклоненного человечка, держащего в руках большой кристалл. Его миниатюрное личико было обращено вверх, словно в изумлении. Кристалл имел вытянутую форму и был слегка огранен. Внутри, в прозрачной полутьме, мерцали морозные искорки, напоминающие звезды. Рукавом плаща сестра смахнула с фигурки пыль и поставила ее перед Рэнсоном.

— Это магия и вместилище магии, — сказала она. — Кристалл называется квиллион. Он вберет в себя магию, когда она начнет вытекать из твоего приятеля после того, как ты снимешь с него кожу. Когда вся его магия переместится в квиллион, кристалл засияет оранжевым светом. Ты принесешь его мне, чтобы я убедилась, что ты выполнил задание.

Рэнсон проглотил комок в горле:

— Да, сестра.

— Но прежде чем я уйду, ты должен принести присягу. — Она подобрала с пола фигурку и, дождавшись, пока Рэнсон возьмет ее в руки, продолжала: — Это будет твоим первым заданием после того, как ты дашь клятву Владетелю. Если ты не справишься с ним — впрочем, как и с любым последующим заданием, — то пожалеешь, что не оказался на месте своего приятеля. И будешь жалеть об этом до скончания времен.

Рэнсон стоял, держа в одной руке скальпель, а в другой — квиллион.

— Да, сестра. — Он бросил через плечо взгляд на человека, сидящего у дальней стены, и понизил голос: — Сестра, не могли бы вы… нельзя ли лишить его языка? Если он будет говорить, я не знаю, смогу ли…

  92