86 
— Проклятия человеческой рабыни, — простонал Риан, и тут же очередной вопрос. — Кто брал?!
Дух заколебался, в черных провалах глаз вспыхнуло что-то серое и он, извиняясь, ответил:
— Не имею права, лорд Риан.
Магистр не стал ни уговаривать, ни требовать, он лишь произнес:
— Дара!
Дух смерти материализовалась в своем угрожающе-устрашающем виде. Дух гнома сполз вниз, превратившись в кучку расплавленного чего-то, и пробормотал:
— Императрица, мой лорд, это была императрица…
Где-то бабахнула дверь.
Я начала испуганно оглядываться, а Риан стоял как громом пораженный и словно ничего не слышал. И тут послышались шаги, ругань, и в проходе показался наследный принц, который увидев нас, мгновенно остановился. А я смотрела исключительно на императорскую физиономию, почему-то в голове крутилась только одна фраза «Вот что значит дали в морду».
Лицо Даргханаша представляло собой нечто — нос сломан, под одним глазом кровоподтек, второй просто не открывался, губы так же разбиты. Одет наследник оказался иначе, чем тогда, что наталкивало на размышления по поводу степени потрепанности магистром его одежды. А еще если в одной руке Дарг держал тот самый многострадальный шестой том, то вторая висела как-то странно.
И тут лорд директор выдал:
— Он сам упал. Случайно.
Ладно я — степень удивления наследника вообще описать невозможно было.
Зато у меня появился вопрос:
— А ремешок мой где?
Магистр механически потянулся к карману, но заметив мой взгляд, руку убрал, и честно солгал:
— Не знаю.
Я сдержала улыбку и предложила:
— Могу еще что-нибудь подарить…
— А я согласен, — Риан мне улыбнулся и добавил, — себя подари. Я буду самый счастливый, правда.
Я только голову опустила, пытаясь скрыть улыбку. Счастливую такую. И тут лорд директор спросил:
— Тебе еще книга нужна?
— Неееееет, выкручусь как-нибудь, — решила я.
— Хорошо, — согласился он.
Вспыхнуло адово пламя.
*****
Перемещалась я одна, что не могло радовать, к сожалению. Зато едва всполохи огня угасли, я оказалась в собственной гостиной.
Постояла, тяжело вздохнула и уже собиралась вновь идти в библиотеку.
Вспыхнуло адово пламя.
Из огня торопливо шагнул Риан, поставил на стол мою тетрадь, упаковку новых карандашей, и какое-то накрытое крышкой медное блюдо. Самое неприятное, что огонь продолжал полыхать, то есть переход магистр держал открытым, а значит сейчас уйдет обратно.
Но он подошел ко мне, обнял, осторожно поцеловал мои волосы, и прошептал:
— Мне действительно нужно идти.
— Иди, — покорно согласилась я.
В мерцающих черных глазах такая тоска отразилась, что стало сразу ясно — уходить он вообще не хочет. Сама отпускать не хочу, исчезнет же опять на пять дней, и я прошептала:
— Дарю.
— Что? — он явно ушам своим не поверил.
— Себя дарю, — прошептала я, — только в карман засовывать не надо, хорошо?
Риан стоял, смотрел на меня и даже не улыбался, хотя глаза смеялись.
— Люблю тебя, — прошептал он, склоняясь к моим губам, — как же сильно я тебя люблю…
Это был наш первый поцелуй, на который я отвечала с такой же нежностью, как и он, и обнимая лорда директора, прижимаясь к нему всем телом, я безумно не хотела его отпускать…
И тут опять появилась Дара!
Стою, уткнувшись лбов в грудь лорда Тьера, слушаю быстрый отчет духа смерти по поводу того, когда именно была взята книга императрицей. Выясняется, что еще даже до того, как темная эльфийка Лаллиэ применила Связующее проклятие… Напряглась я, едва осознала, как эта самая девушка могла его заполучить.
Кажется, Риан пришел к тем же выводам. Но мне задал совершенно не связанный с произошедшим вопрос:
— Когда ты едешь?
— Завтра ночью, — с тяжелым вздохом сообщила я. — На почтовом экипаже, в дороге проведу четыре дня, навещу заодно бабушку, которая папина мама, и дядю. Потом домой.
Риан покивал, задумался, и, издав глухой стон, сообщил:
— Могу не вырваться.
Нет, я все равно ни капли не расстроилась. Я даже обрадовалась, потому как даже не представляла, как буду знакомить блистательного лорда директора с родителями. Правда, так и вижу эту картину: «Познакомьтесь, это лорд Тьер, племянник императора, Первый меч империи, член ордена Бессмертных, магистр Искусства Смерти и магии…». Да к концу моей речи в глубоком обмороке будут все, абсолютно.
86 
