очень нудно 
131 
* * *
Альберт Степанович держал Ватсона в трясущихся потных ладонях. Жалость брызгала из глаз сыщика, как вода из скульптуры «Писающий мальчик». Шерсть друга была перепачкана, из правого уха торчали опилки. Альберту показалось, что он похудел.
Ватсон поднял тяжелую от защечных мешков голову и с обидой посмотрел Потрошилову в глаза.
— Мяу, — негромко пропищал он и затих.
Из кустов вынырнул Распутин, обмотанный веревками, с пустым баллоном на плече.
— Клим! Что с ним?! — Альберт Степанович потряс в руках маленькое тельце, как дети трясут копилку. Потом приложил к нему ухо. Хомяк издавал какой-то странный шум.
Распутин прислушался и поставил диагноз:
— Спит он.
— Спит?! Он странно дышит! И раньше он никогда не разговаривал!
— Нормально дышит. Храпит. Как мужчина!
— Клим! Мы должны показать его врачу. Возможно, террористы его пытали!
Распутин с интересом посмотрел на друга, потом на хомяка:
— Думаешь?
— Да. И боюсь, его могли изнасиловать. Ритуально. Ты видел их квартиру?!
— Надеюсь, до этого не дошло, — успокоил Клим. — Но если хочешь, можем показать его нашим невропатологам. Я договорюсь. Все равно баллон в больницу тащить.
Альберт с благодарностью посмотрел на друга. Ватсон тоже открыл один глаз. Последнее время он не доверял никому. Даже этому большому человеку.
* * *
На неврологии пили тихо. Дежурная смена отмечала уход начальника отделения из семьи. В восьмой раз. Без вещей. Из воспитательных соображений. Одним словом — по пьяни. Стук в ординаторскую раздался во время произнесения очередного тоста. Оратора прервали. Старший ординатор успел произнести:
— Все бабы… — и резким движением убрал бутылку и стакан под стол.
— Можно? — В дверь пролезла голова Распутина.
— Только осторожно, — отозвался из кресла начальник отделения.
— Можно Сашку за ляжку, — мило пошутил старший ординатор.
— Ага, — добавил фельдшер-стажер.
— Мужики, друга моего не посмотрите? Его какие-то отморозки два дня у себя держали. Теперь он глаза не открывает и дышит странно. Похоже на сотрясение.
Старший ординатор снова извлек на свет бутылку и приготовился закончить прерванный тост.
— «Мужики», Клим Васильевич, — это у вас на хирургии. А у нас — доктора, и мы заняты. Друга своего через приемный покой оформите, тогда и посмотрим.
От такой радушной встречи у Распутина потемнело в глазах. Он легонько толкнул дверь, и та с размаху ударилась ручкой в стену. На пол посыпались крупные куски штукатурки. Клим шагнул внутрь и набрал в легкие воздуха:
— Заняты вы? Друга моего смотреть не хотите? Доктора?! Да вы хоть раз кровь на своем халате видели?! Мужики на хирургии?! Потому что — работяги! Потому что пашут с утра до ночи. Это вам не молотками в воздухе махать и таблетки бабкам выписывать. За бабки. Сколько вы человек за свою жизнь вылечили? А я по десять в неделю здоровыми выписываю. Напридумывали себе умных слов и сидят — сопли пузырями, на ногах фигушки. А чуть что не так — к нейросам? [22] На стол? К мужикам? А ну доставайте молотки и настраивайте фокус! Алик! Заноси!
Альберт Степанович внес Ватсона, держа его перед собой на ладонях. Он остановился посреди ординаторской и посмотрел вокруг.
— Вы?! — в один голос воскликнули невропатологи.
— Я, —честно признался Алик.
— Куда же вы тогда пропали? — Начальник отделения вскочил с кресла и попытался пожать Альберту руку. Не получилось. Там лежал Доктор Ватсон и незаметно следил за происходящим одним глазом.
— Дела, — скромно потупился Альберт Степанович.
— Клим Васильевич? — старший ординатор погрозил Распутину пальцем. — Что же вы от нас такое сокровище скрываете? Мы же не знали, кому нужна помощь! Хирургу! Доктору! Коллеге! Специалисту такого класса мы всегда готовы прийти на помощь. У нас до сих пор о нем по отделению легенды ходят. Вывих коленного сустава! Двумя пальцами! Без анестезии! И сразу скрылся, скромняга. Что у вас случилось, коллега?
Распутин стоял, наклонив голову набок. Как удивленный бультерьер, которому очень хотелось перегрызть кошке хребет, а она внезапно оказалось собакой. Тем временем Альберт положил свою драгоценную ношу на стол и отошел в сторону.
— Крыса, — глубокомысленно изрек начальник отделения.
— Морская свинка, — поправил его старший ординатор.
— Хомяк, — поставил точку фельдшер.
— Да, — подтвердил Альберт.
131 
