Последние отзывы

  82  

Шагнув в коридор, девушка немедленно окинула взглядом холл с медицинским постом, явно оценивая позы и намерения всех, кто там находился. Сегодня дежурили пять человек: три медсестры, один санитар да плюс еще женщина, сидевшая за компьютером. В конце коридора, возле хозяйственного чулана, со шваброй и ведром возился другой санитар. Алекс и Джекс исподтишка переглянулись: вроде бы никого из знакомых она не заметила.

У поста дежурного Алекс зарегистрировался в учетной карточке. Список коротенький — мало кто посещает девятый этаж. А вот и его собственное имя, оставшееся от предыдущего появления несколькими днями раньше. Он положил карточку на стол и знаком велел Джекс последовать его примеру.

— Надо расписаться и проставить время, — пояснил он вполголоса. — Вот здесь, под моим именем.

Девушка повиновалась. Алекс, между прочим, только сейчас узнал ее фамилию. Когда Джекс закончила, она толкнула карточку к ближайшей медсестре. Сутулый санитар-верзила уже успел заметить посетителей сквозь окошко медпункта и вышел к ним навстречу.

— Алекс! Я смотрю, вы сегодня не один? — улыбнулся Генри, не сводя глаз с Джекс.

— Здравствуйте, Генри. Вот, разрешите представить, моя невеста Джекс. Джекс, это Генри.

В отличие от большинства людей девушка и бровью не повела при виде на редкость здоровенного парня.

— Добрый день, Генри, рада с вами познакомиться.

Услышав собственное имя из уст столь привлекательной молодой особы, санитар вновь расплылся в улыбке.

— А знаете, я даже беспокоиться стал насчет Алекса. Но теперь вижу, что он просто поджидал встречи с правильной женщиной.

— В самую точку, — кивнул Алекс. Не желая оказаться втянутым в очередные расспросы на тему «давно ли вы знакомы», он поспешил перехватить инициативу. — Ну как там моя мама?

Генри пожал плечами:

— Да все то же. Сами знаете. По крайней мере в последнее время ведет себя тихо.

— Что ж, отлично, — буркнул Алекс, следуя за санитаром к могучей дубовой двери женского отделения.

Оглядывая коридор, Джекс приметила одного мужчину — местного пациента, — который следил за ними сквозь крошечное окошко в двери противоположного, мужского, крыла. Она отвернулась и стала смотреть, как Генри вытягивает ключи на стальном тросике, прикрепленном к катушке на его поясе. Санитар отомкнул замок, пригнулся к глазку, проверяя обстановку, и лишь затем распахнул тяжелую дверь.

— Во время последнего обхода я видел вашу мать в солярии. Наверное, она еще там… Желаю приятного визита. — Генри вручил Алексу пластиковый ключ для кнопки зуммера. — Когда закончите, позвоните.

Эти слова Алекс слышал сотни раз. Пора бы уже медперсоналу понять, что он давно усвоил местные правила…

Углубившись в длинный коридор, который вел к комнате отдыха, Джекс продолжала оглядываться по сторонам. Алекс знал, что она высматривает источники потенциальной опасности, хотя от столь тщательно охраняемого места вряд ли следует ожидать неприятностей. Впрочем, постоянная настороженность девушки начинала передаваться и ему.

— Нас теперь тоже здесь заперли? — спросила Джекс. — И в случае чего мы не сможем выбраться?

— Да, конечно. В противном случае то же самое могли бы проделать и здешние пациенты, а этого никому не хочется. Возвращаться будем тем же путем. Как я и говорил, снаружи здания есть аварийная лестница, — добавил Алекс, тайком показывая на пожарный выход, — однако дверь заперта. Ее может открыть только медицинский персонал. За дежурным постом находится обычная лестница, но она также заблокирована, как и лифт.

Добравшись до солярия, он увидел мать. Она в одиночестве сидела на диванчике у дальней стены.

Она повернула голову и увидела сына. По блеску в глазах Алекс смог сразу сказать, что мать его узнала.

29

— Мам, привет! — жизнерадостно воскликнул он, останавливаясь напротив.

Сегодня на ней были зеленовато-синие пижамные брюки и цветастый больничный халат с хлястиком. Алекс иногда приносил новые симпатичные вещи, но мать редко их надевала. Слишком далека она была от реальности, чтобы обращать внимание на свой внешний вид. Впрочем, в редкие минуты просветления миссис Рал попросту отшучивалась, говоря, что сберегает хорошую одежду на тот день, когда ее выпишут.

Алекс подозревал, что матери нет никакого дела до собственной внешности отчасти из-за психического расстройства. Именно что отчасти, ибо основная причина — препараты, которыми ее пичкали. Из-за торазинового сиропа она жила как бы в полусне: едва реагировала на происходящее, шаркала при ходьбе, не в силах поднять ноги. Медикаменты тяжким грузом придавливали ее разум.

  82