112 
— Не знаю, — просто ответил Эссиорх.
Меф не поверил. Он любил определенность.
— Ты — и не знаешь? И никто не знает?
— Ты забываешь, что не я сотворил небо и землю. И даже не генеральный страж Троил, — тихо ответил Эссиорх.
— А предположить? — напирал Меф.
— Предположение — это уже часть нашей мечты. Но предположить все же рискну. Арей сделал невозможное для мрака и, быть может, будет возрожден для света. Но случится ли так, не знает никто.
Меф тяжело поднялся и подошел к раздувшемуся от эйдосов дарху Арея, соскочившему с перерубленной шеи. Он никогда бы не вспомнил о нем, если бы не увидел, как один из мелких стражей-канцеляристов подбегает к телу на четвереньках, как пес. А за ним, точно тараканы, спешат еще несколько.
Зная, какая судьба его ждет, дарх пытался зарыться в песок. Меф нашел его по краю цепи. Потянул за цепь и, будто морковку, выдернул из песка.
Меф много раз видел, как Арей разбивает дархи. Обычно они корчились, но не больше, чем пиявки. И никогда ни один дарх не сопротивлялся так, как этот. Он сражался, как его хозяин. Уклонялся, жалил, путал ногу цепью. После Меф насчитал в каблуке три укола. Но все же это был всего лишь дарх, и бой он проиграл…
Кинжала, чтобы срезать и расколоть дарх, у Мефа не было, и он использовал кинжал, снятый с пояса Арея.
«Вот уж судьба! Сколько дархов он срезал этим самым кинжалом, а теперь этот же кинжал добрался и до его дарха», — подумал Меф удивленно.
Не зная, куда высыпать эйдосы, Буслаев сыпанул их себе на ладонь. Так и стоял, точно нищий, которому плеснули в горсть золотого песка. Он не подозревал, что эйдосов будет столько. Одна из лучших коллекций мрака, уступавшая только коллекции Лигула, лежала у него на ладони. Он боялся шевельнуться, чтобы не просыпать. Ладонь была полной до краев. Боль, терзавшая эйдосы целую вечность, прекратилась, и эйдосы, не веря этому, сияли, спеша насладиться каждой секундой передышки.
Барбаросса за погасшим ледяным кругом исторг хриплый выдох. Меф ощущал, что тот готов броситься на него, но не бросится. Не дано ему его тронуть. И поэтому Меф спокойно повернулся к нему спиной, отыскивая глазами того, кто был ему нужен. Адская мелочь отступила еще раньше, отогнанная холодным блеском копий валькирий. Стражи посолиднее сдерживали себя, хотя и смотрели неотрывно, тяжело. Эйдос побежденного — трофей победителя.
Позвав Эссиорха и раскрыв его руку, Меф с облегчением высыпал на нее эйдосы. Несколько штук прилипли к влажной коже. Меф бережно счистил их мизинцем, стараясь, чтобы ни один не упал на землю. Дело сделано.
«Арей бы, конечно, не обрадовался», — устало подумал Буслаев и тотчас, в подтверждение своей правоты, споткнулся о валявшийся меч Арея.
Вспомнив, что Дафна говорила ему, будто для исцеления раны Троила нужен меч мрака, Меф наклонился и осторожно коснулся его, проверяя, позволит меч взять себя или нет. Оставшийся без хозяина клинок был послушен. Меф поднял его и протянул Эссиорху.
— Возьми! Пусть доставят в Эдем… Никто другой все равно не сможет им биться… слишком он ареевский.
Эссиорх взял двуручник Арея и, закинув его на плечо, направился к Улите. Карауливший ее Пуфс был без своего громильного тела, и потому меч в руке у Эссиорха очень его встревожил.
— А ну пошла! Шевелись! — взвизгнул он и, отступая в толпу стражей, дернул руку с зажатым поводком.
Поводок натянулся. Лицо Улиты исказилось, готовое к боли. Послышался звук, похожий на звук лопнувшей веревки. Пуфс недоверчиво уставился на свои пальцы — такого просто не могло быть. Мягкое лицо дрожало как желе: он не понимал, в чем дело.
— Бесполезно! — Эссиорх протянул Улите руку.
Улита, со счастливым и удивленным лицом, сделала к нему шаг. Остановилась. Стряхнула с шеи остатки прилипшей нити. Пуфс трусливо отступил за спины охраны Лигула и выглядывал, просунув голову между щитами.
Улита за локоть оттащила Эссиорха в сторону.
— Как ты это сделал? Поводок мрака не мог порваться!
— Я долго разбирался с договором. Он был заключен не с мраком напрямую, а с мраком через Арея. Ближе к концу встретилась оговорка, что ты, как секретарша, освобождаешься от службы при условии смерти работодателя. А теперь у тебя еще и эйдос. Понимаешь?
Улита сглотнула. Когда счастье приходит слишком скоро, ему не веришь. Оно кажется украденным и временным. Внезапно Улита лихорадочно сунула руку в карман, стала спешить, надорвала подкладку.
112 
