Лёгкий, ненавязчивый романчик 
138 
Стоя посреди всего этого, поклонница Афродиты в длинной белой тунике не казалась больше такой анахроничной.
Скрестив руки на пышной груди, она внимательно рассматривала свою находку с заметным замешательством. Приподнявшись, чтобы сесть, Марианна увидела, что они остались только вдвоем.
Все девушки исчезли, и, поскольку новоприбывшая, похоже, искала их взглядом, женщина объяснила:
— Я отослала их. Нам надо поговорить… Кто ты?
Ее тон нельзя было назвать любезным. Женщина проявляла явную подозрительность.
— Я уже сказала вам: француженка. Потерпев кораблекрушение, я…
— Нет! Ты лжешь! Иоргос, рыбак, перед рассветом оставил тебя на берегу. Он сказал, что выловил тебя из воды вчера вечером, когда ты вывалилась из лодки. Ты была полумертва от жажды и истощения. Что ты делала в той лодке?
— Это длинная история…
— — А у меня времени предостаточно! — сказала незнакомка, придвигая табурет, на котором она и расположилась.
Странным был этот диалог с каким-то чудом ожившей античной статуей. Женщина как нельзя больше подходила к своему необыкновенному жилищу. Прежде всего трудно было сказать, сколько ей лет. Кожа у нее гладкая, без морщин, но взгляд — зрелой женщины. Сейчас она особенно походила на воплощение Афины, однако ее миндалевидные глаза почти достигали непропорциональности византийского взгляда. — с потолка. Только что она сказала, что ее считают безумной, но, опровергая это, от нее исходила спокойная сила, уверенность, к которой Марианна была чувствительна и которая, во всяком случае, не вызывала у нее боязни.
— В этой лодке, — сказала она спокойно, — я умирала от жажды, как вы сами сказали, и если я бросилась в воду, то только чтобы поскорей закончить мучения.
— Разве вы не видели лодку Иоргеса?
— Я больше ничего не видела. Что-то красное прошло у меня перед глазами, но я подумала, что это очередной мираж! Вы знаете, что значит умирать от жажды?
Женщина сделала отрицательный знак головой, но на последних словах голос изменил Марианне, она побледнела и откинулась назад. Незнакомка сдвинула брови и живо встала.
— Ты еще хочешь пить?
— И есть…
— Тогда подожди… расскажешь потом!
Немного позже Марианна, подкрепившись холодной рыбой, козьим сыром, хлебом, бокалом необычно пьянящего вина и кистью винограда, вернулась к жизни и была в состоянии удовлетворить любопытство своей хозяйки, насколько это можно будет сделать, избежав новых неприятностей.
Эта женщина была гречанка, жила на захваченной турками территории, и ее послали к этим самым туркам, чтобы восстановить дружеские связи между их странами. Марианна какое-то время колебалась, не решаясь начать свой рассказ, затем задала встречный, вполне естественный вопрос, чтобы выиграть еще немного времени для размышлений.
— Будьте так добры, — попросила она тихо, — вы не можете хотя бы сказать, где я нахожусь? Я не имею об этом ни малейшего понятия…
Но женщина и не подумала ответить.
— Откуда ты приплыла на своей лодке?
— С корабля, который направлялся в Константинополь и бросил меня в открытом море перед рассветом три дня назад, должно быть, — вздохнула Марианна. — Предыдущим утром мы обогнули Киферу…
— Какой стране принадлежит этот корабль? И что ты сделала, что тебя бросили в море? B одной рубашке?
Голос женщины был полон подозрения, и Марианна с отчаянием подумала, что в ее истории было действительно что-то сногсшибательное и в нее трудно поверить. Тем не менее у правды всегда больше шансов попасть в цель, чем у самой ловко придуманной басни.
— Корабль американский. Бриг из Чарлстона в Южной Каролине. Капитан… Язон Бофор!
Она с трудом произнесла это имя, и при этом что-то вроде рыдания вырвалось из ее груди, но оно неожиданно смягчило строгие черты женщины. Ее густые брови, такие черные, словно покрашенные китайской тушью, приподнялись.
— Язон? Красивое греческое имя у американца!.. Но ты, похоже, страдаешь из-за него: значит, ты Медея этого Язона?.. И это он бросил тебя в море?
— Нет… не он!
Протестующий крик вырвался из самого сердца Марианны, которая, внезапно взволновавшись, продолжала угасшим голосом:
— На корабле вспыхнул мятеж… Язон, без сомнения, арестован… может быть, убит, и мои друзья вместе с ним!
Тогда, опуская пережитую в Венеции личную драму, которая только добавила бы не правдоподобия ее положению, она начала рассказ о трагически завершившемся для нее плавании «Волшебницы». Она рассказала, как Лейтон, желая захватить корабль, который он наметил для работорговли, сделал все, чтобы восстановить Язона против его подруги, как ему удалось, насколько она представляла себе ход событий, осуществить этот захват, как, наконец, он оставил ее без средств к существованию и надежды на помощь в открытом море. Она высказала, заканчивая, свои опасения относительно судьбы тех, кто остался на борту: ее друг Жоливаль, Гракх, Агата и также Калеб, подвергшийся истязанию за попытку избавить корабль от злобного демона.
138 
